Военная доктрина Казахстана обнаружила врагов внутри страны
| 13.01.2012
Новая военная доктрина Казахстана ставит перед войсками задачу поддержания внутриполитической стабильности. Эксперты рассматривают новый приоритет развития вооруженных сил страны через призму трагедии в Жанаозене.
Во вторник, 10 января, российское агентство “Интерфакс” распространило информацию о том, что министерство обороны Казахстана опубликовало новую военную доктрину страны. Вольно или невольно доктрина воспринимается в контексте расстрела граждан в городе Жанаозен 16 декабря, хотя и была подписана президентом Нурсултаном Назарбаевым еще в октябре. Данный контекст усиливает тот пункт доктрины, который называет одним из основных приоритетов вооруженных сил поддержание внутриполитической стабильности в стране. Но насколько оправданно рассматривать этот документ на фоне жанаозенских событий? Мнения экспертов, опрошенных Deutsche Welle, разошлись на этот счет.
“Ак-Орда видит проблемы внутри страны”
Эксперты единодушно отметили, что значительная часть военной доктрины посвящена вопросам внутриполитической стабильности. “Ак-Орда” не видит серьезных угроз за пределами страны, а видит их изнутри”, — отметил российский обозреватель Аркадий Дубнов. По его словам, неравномерность социального развития отдельных регионов, сепаратистские настроения и межклановая напряженность являются действительно самыми серьезными угрозами для безопасности и суверенитета Казахстана. “Еще в преамбуле, давая определение военным конфликтам, авторы доктрины причисляют к ним внутренние конфликты, — говорит и редактор немецкого журнала Zenith Александр фон Ган (Alexander von Hahn). — Доктрина уделяет особое внимание конфликтам так называемой низкой и средней активности — то есть, гражданским конфликтам”.
Доктрина как идейная основа для подавления восстаний внутри страны?
В тексте военной доктрины прямо указано, что “приоритетом” вооруженных сил страны в среднесрочный период станет “обеспечение их готовности к поддержанию внутриполитической стабильности” и “выполнению задач в конфликтах “низкой и средней интенсивности”. Означает ли это, что новая военная доктрина создает идейную почву для подавления восстаний внутри страны, подобных тому, что произошло в Жанаозене?
“Это прямо следует из этой военной доктрины”, — считает российский военный эксперт Александр Гольц. “Могу, конечно, предположить, что публикация была сделана намеренно сейчас, чтобы продемонстрировать готовность применять войска для подавления вооруженных конфликтов внутреннего характера и это применение будет легитимизировано доктриной”, — добавил Аркадий Дубнов.
С российскими экспертами не согласен американский профессор Грегори Глисон, эксперт из расположенного в Германии George Marshall European Center for Security Studies. “Я все же не думаю, что военная доктрина представляет собой что-то особенное и как-то нарушает международные стандарты или выходит за их рамки, что она готовит некое оправдание для действий, совершенных полицией в Жанаозене, или основание для таких действий в будущем”. В то же время Грегори Глисон заметил, что истинная проблема, с учетом событий в Жанаозене, заключается в том, что “войска могут быть использованы для разрешения коммерческого или трудового спора, а не для сохранения национальной безопасности”.
“Я, скорее, вижу в доктрине реакцию и желание подготовиться к событиям, подобным тем, что произошли в июне 2010 года в Киргизии и к тем, что произошли на Ближнем Востоке, то есть “арабскую весну”, — заметил глава программы международной безопасности в Женевском центре политики безопасности Грэм Хёрд.
“В Астане поняли, что парадигмы противостояния в мире изменились. Эта военная доктрина — попытка осознать новую ситуацию”, — согласен и Александр фон Ган.
Вспомните военные учения ОДКБ в августе в российском Челябинске. Ведь там войска отрабатывали то, как они будут подавлять сценарий, подобный революциям на Ближнем Востоке. Игравшие роль оппозиции солдаты даже носили арабские одежды”, — иронично заметил Грэм Хёрд. Основную проблему он видит в том, какие выводы делают власти страны в отношении истоков революций на Ближнем Востоке. “Они не видят у истоков этих революций социальные проблемы, а спешат назвать причиной радикальный ислам, а также Twitter, Facebook и так далее”, — добавил эксперт Женевского центра.
Участие войск внутри страны — норма или исключение?
Насколько легитимно использовать армию для поддержания внутриполитической стабильности? В Германии к вопросу использования вооруженных сил внутри страны относятся крайне щепетильно. Участие бундесвера в операциях внутри ФРГ допускается только в строго оговоренных законодательством случаях, — скажем, для ликвидации последствий природной катастрофы.
“Здесь не существует общего правила”, — заметил Александр Гольц. “Использование войск внутри страны — серая зона в международной юриспруденции”, — сказал Грэм Хёрд. “В некоторых западных государствах существуют внутренние войска, закрепленные за полицейским ведомством — в Италии, Франции, например. Есть они и в странах бывшего СССР — России, Украине, Казахстане. Причем, их финансирование порой превосходит финансирование регулярных войск — иногда они получают на вооружение даже боевые танки”, — заметил Грэм Хёрд. Авторитарные режимы нередко фактически используют внутренние войска для защиты собственного режима, добавил эксперт Женевского центра политики безопасности.
