3 C
Астана
28 марта, 2024
Image default

Власть между реакцией и либерализацией

Поли­ти­че­ский курс, про­во­ди­мый Крем­лем, вызы­ва­ет мно­го вопро­сов — настоль­ко он отли­ча­ет­ся от при­выч­ных пред­став­ле­ний о либе­ра­ли­за­ции и реак­ции, вос­при­ни­ма­е­мых как ком­плекс­ные явле­ния. Извест­но, что в рос­сий­ской исто­рии пери­о­ды рефор­мы тра­ди­ци­он­но сме­ня­ют­ся пери­о­да­ми реакции. 

Дней Алек­сан­дро­вых пре­крас­ное нача­ло сме­ни­лось вре­ме­на­ми Свя­щен­но­го сою­за, в кото­рые моло­дой царь-иде­а­лист пре­вра­щал­ся в пуш­кин­ско­го «кочу­ю­ще­го деспота».

После гибе­ли неуве­рен­но­го в себе рефор­ма­то­ра Алек­сандра II при­шел его сын, без сомне­ний верив­ший в пра­во­сла­вие, само­дер­жа­вие и народ­ность. Отте­пель шести­де­ся­тых пред­ше­ство­ва­ла бреж­нев­ско­му стрем­ле­нию сохра­нить застой­ный ста­тус-кво любой ценой.

Реак­ци­он­ная волна

Нынеш­ний власт­ный курс носит более слож­ный и неод­но­знач­ный харак­тер. Во-пер­вых, в нем оче­вид­на реак­ци­он­ная аль­тер­на­ти­ва несме­лым попыт­кам выстро­ить диа­лог с обще­ством в мед­ве­дев­ское пре­зи­дент­ство. Дей­стви­тель­но, в поль­зу этой кон­цеп­ции мож­но най­ти нема­ло аргу­мен­тов. Рос­сия все боль­ше само­изо­ли­ру­ет­ся от Запа­да, при­ни­мая в рам­ках реак­ци­он­ной вол­ны (в кото­рую быст­ро пре­вра­ти­лась вол­на кон­сер­ва­тив­ная) одно за дру­гим реше­ния, вос­при­ни­ма­е­мые в Евро­пе как сред­не­ве­ко­вые, совер­шен­но не впи­сы­ва­ю­щи­е­ся в меж­ду­на­род­ный мейн­стрим — но зато спо­соб­ные понра­вить­ся тра­ди­ци­о­на­лист­ско­му боль­шин­ству внут­ри страны.

Закон о борь­бе с ино­стран­ны­ми аген­та­ми напо­ми­на­ет о мак­кар­тист­ских вре­ме­нах, кото­рые уже дав­но мораль­но осуж­де­ны аме­ри­кан­ским обще­ством. Закон о запре­те про­па­ган­ды (а по сути, любо­го пуб­лич­но­го само­вы­ра­же­ния) сек­су­аль­ных мень­шинств про­ти­во­ре­чит трак­тов­кам прав чело­ве­ка, как мини­мум послед­ние пару деся­ти­ле­тий обще­при­ня­тым в стра­нах запад­ной демократии.

Пре­бы­ва­ние деву­шек из Pussy Riot в коло­нии вос­при­ни­ма­ет­ся на Запа­де как вопи­ю­щая неспра­вед­ли­вость — зако­ны, преду­смат­ри­ва­ю­щие реаль­ные сро­ки лише­ния сво­бо­ды за подоб­ные дея­ния, явля­ют­ся в Евро­пе руди­мен­та­ми. А обви­не­ние в пират­стве акти­ви­стов Greenpeace вна­ча­ле пред­став­ля­лось там же дур­ной шут­кой, а затем — когда арест стал реаль­но­стью — дико­стью, срав­ни­мой со взры­вом на грин­пи­сов­ском судне, орга­ни­зо­ван­ным спец­служ­ба­ми Фран­ции в 1985 г. (хотя дей­ствия фран­цу­зов были апри­о­ри неза­кон­ны­ми, тогда как рос­сий­ские вла­сти апел­ли­ру­ют к нор­ме зако­на, явно не под­хо­дя­щей для это­го случая).

В то же вре­мя даже пере­чень этих реше­ний сви­де­тель­ству­ет о том, что образ­цом для Вла­ди­ми­ра Пути­на явля­ет­ся Запад — но не совре­мен­ный, с фак­ти­че­ским при­о­ри­те­том прав мень­шинств, с огром­ной ролью граж­дан­ско­го обще­ства и медий­ных струк­тур, а ушед­ший в про­шлое иерар­хи­че­ский, бюр­гер­ский Запад с огром­ным вли­я­ни­ем тра­ди­ци­он­ных струк­тур, от кон­фес­сий до пар­тий. Пост­ин­ду­стри­аль­но­му и пост­хри­сти­ан­ско­му, упа­доч­но­му и нахо­дя­ще­му­ся в тупи­ке Запа­ду про­ти­во­по­став­ля­ет­ся Запад инду­стри­аль­ный и хри­сти­ан­ский, нрав­ствен­ный и бла­го­по­луч­ный, хра­ни­те­лем тра­ди­ций кото­ро­го де-факто про­воз­гла­ша­ет себя Рос­сия. Более того, нынеш­ний Запад уже на офи­ци­аль­ном уровне вос­при­ни­ма­ет­ся не толь­ко как кон­ку­рент, но и как источ­ник воен­ной угро­зы — не слу­чай­но в Москве реше­но создать Став­ку Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­до­ва­ния на слу­чай вне­зап­ной вой­ны, а Путин, гово­ря об Арк­ти­ке, под­черк­ну­то упо­мя­нул о под­лет­ном вре­ме­ни аме­ри­кан­ских ракет до Моск­вы. В этой ситу­а­ции даже Олим­пи­а­да, кото­рую Кремль изна­чаль­но наме­ре­вал­ся исполь­зо­вать для широ­кой меж­ду­на­род­ной пре­зен­та­ции пози­тив­но­го обра­за совре­мен­ной Рос­сии, все более пре­вра­ща­ет­ся в ими­д­же­вое собы­тие для внут­рен­не­го употребления.

Тех­но­кра­ти­че­ское реформаторство

Во-вто­рых, сугу­бо рос­сий­ские инсти­ту­ции, вос­хо­дя­щие или к совет­ским, или еще к досо­вет­ским вре­ме­нам, не вос­при­ни­ма­ют­ся вла­стью как свя­щен­ные и непри­кос­но­вен­ные, кото­рые необ­хо­ди­мо сохра­нять любой ценой, — что выгля­дит не слиш­ком орга­нич­ным в усло­ви­ях реак­ции, обыч­но охот­но апел­ли­ру­ю­щей к тра­ди­ции. Доста­точ­но обра­тить вни­ма­ние на ситу­а­цию в Воору­жен­ных силах, где после сме­ще­ния Ана­то­лия Сер­дю­ко­ва про­изо­шла лишь частич­ная кор­рек­ция меро­при­я­тий, про­во­див­ших­ся под его руководством.

Воз­вра­ще­ние в армию двух пет­ров­ских гвар­дей­ских пол­ков (Пре­об­ра­жен­ско­го и Семе­нов­ско­го) и двух про­слав­лен­ных совет­ских диви­зий (Таман­ской и Кан­те­ми­ров­ской) оста­лось лишь жестом, за кото­рым не после­до­ва­ло даль­ней­ших пере­име­но­ва­ний и тем более рестав­ра­ции совет­ской струк­ту­ры воору­жен­ных сил и воен­но-учеб­ных заве­де­ний. Еще более нагляд­ный при­мер — судь­ба Рос­сий­ской ака­де­мии наук, кото­рая в ходе бур­ных дис­кус­сий о ее рефор­ми­ро­ва­нии вся­че­ски напо­ми­на­ла о сво­ем пет­ров­ском про­ис­хож­де­нии и совет­ских заслу­гах. Ниче­го из это­го не ока­за­ло вли­я­ния на пози­цию Крем­ля, жест­ко про­дви­гав­ше­го корен­ную реор­га­ни­за­цию ака­де­мии, несмот­ря на про­те­сты уче­ных и науч­ных адми­ни­стра­то­ров и отсут­ствие энту­зи­аз­ма даже у мно­гих еди­но­рос­сов. В резуль­та­те рефор­ма была про­ве­де­на во вполне устра­и­ва­ю­щем власть вари­ан­те, с кос­ме­ти­че­ски­ми поправками.

Отме­тим и зна­ко­вые собы­тия в куль­тур­ной сфе­ре. С одной сто­ро­ны, министр Вла­ди­мир Медин­ский вся­че­ски под­чер­ки­ва­ет свой пат­ри­о­тизм и вер­ность тра­ди­ци­он­ным цен­но­стям (что, в прин­ци­пе, соот­вет­ству­ет не толь­ко совет­ским, но и ста­рым запад­ным прин­ци­пам, когда госу­дар­ство вли­я­ло на содер­жа­ние филь­мов). С дру­гой сто­ро­ны, Кремль крайне про­хлад­но отнес­ся к амби­ци­ям дирек­то­ра Музея им. Пуш­ки­на Ири­ны Анто­но­вой, под­чер­ки­вав­шей свою тра­ди­ци­о­на­лист­скую иден­тич­ность и зашед­шей слиш­ком дале­ко в сво­их попыт­ках экс­пан­сии. В резуль­та­те ее не толь­ко отпра­ви­ли на заслу­жен­ный отдых, но и заме­ни­ли на обла­да­ю­щую куда более модер­нист­ским ими­джем Мари­ну Лошак.

В дан­ных слу­ча­ях власть ори­ен­ти­ро­ва­на на тех­но­кра­ти­че­ское рефор­ма­тор­ство, а не на носталь­ги­че­ские вос­по­ми­на­ния. Похо­же, что, с точ­ки зре­ния Пути­на, ста­рые струк­ту­ры в нере­фор­ми­ро­ван­ном виде утра­ти­ли свою кон­ку­рен­то­спо­соб­ность — и, как след­ствие, долж­ны под­верг­нуть­ся реор­га­ни­за­ции, несмот­ря на непри­я­тие со сто­ро­ны тра­ди­ци­о­на­ли­стов. В этом нет ниче­го ново­го — так же Путин под­дер­жи­вал Ана­то­лия Чубай­са во вре­мя рефор­мы энер­ге­ти­ки в про­ти­во­сто­я­нии с кон­сер­ва­тив­ны­ми спе­ци­а­ли­ста­ми отрас­ли. Одна­ко на фоне реак­ци­он­ной вол­ны эти реше­ния пред­став­ля­ют­ся необыч­ны­ми для рос­сий­ской традиции.

Огра­ни­чен­ная либерализация

В‑третьих, еще менее впи­сы­ва­ю­щи­ми­ся в реак­ци­он­ную вол­ну явля­ют­ся меро­при­я­тия, направ­лен­ные на опре­де­лен­ную либе­ра­ли­за­цию в элек­то­раль­ной сфе­ре. Ради­каль­ные оппо­зи­ци­о­не­ры впер­вые допу­ще­ны к выбо­рам глав реги­о­нов, при­чем сама же власть ока­за­ла Алек­сею Наваль­но­му и Ген­на­дию Гуд­ко­ву помощь в пре­одо­ле­нии муни­ци­паль­но­го филь­тра, кото­рый сама же в про­шлом году и созда­ла для отсе­че­ния неугод­ных кан­ди­да­тов (а позд­нее Наваль­ный был избав­лен от реаль­но­го сро­ка лише­ния сво­бо­ды, что поз­во­ля­ет ему остать­ся в пуб­лич­ной поли­ти­ке). Евге­ний Ройз­ман, кото­ро­го в про­шлые годы не пус­ка­ли даже в Госу­дар­ствен­ную думу, стал мэром Екатеринбурга.

Разу­ме­ет­ся, эти меро­при­я­тия про­хо­дят на фоне жест­кой демон­стра­ции пре­де­лов либе­ра­ли­за­ции — когда мэр Яро­слав­ля Евге­ний Урла­шов стал пре­тен­до­вать на власть в обла­сти (вна­ча­ле через реаль­ную кон­ку­рен­цию с «Еди­ной Рос­си­ей» на реги­о­наль­ном уровне), он был аре­сто­ван и отстра­нен от долж­но­сти. Кремль хочет сохра­нить кон­троль над реги­о­наль­ным зве­ном управ­ле­ния (в том чис­ле посред­ством пред­ва­ри­тель­ной заме­ны непо­пу­ляр­ных губер­на­то­ров на испол­ня­ю­щих обя­зан­но­сти, кото­рые затем идут на выбо­ры с доста­точ­ным кре­ди­том дове­рия), но готов дози­ро­ван­но допу­стить реаль­ную оппо­зи­цию на элек­то­раль­ное поле.

Тем более что 27% изби­ра­те­лей, про­го­ло­со­вав­ших за Наваль­но­го в Москве, — это ресурс, кото­рый власть не может игно­ри­ро­вать. Да и недав­ние собы­тия в Бирю­ле­ве пока­зы­ва­ют, что став­ка толь­ко на тра­ди­ци­о­на­лист­ское про­власт­ное боль­шин­ство выгля­дит рис­ко­ван­ной. Оно в резуль­та­те силь­но­го раз­дра­жи­те­ля может быст­ро перей­ти от внеш­ней лояль­но­сти к сти­хий­но­му бун­ту, при­чи­ны кото­ро­го свя­за­ны не толь­ко с меж­на­ци­о­наль­ны­ми про­бле­ма­ми, но и с отчуж­ден­но­стью от госу­дар­ства, неве­ри­ем в его жела­ние и спо­соб­ность решать насущ­ные про­бле­мы людей, корен­ным обра­зом отли­ча­ю­щи­е­ся от ква­зи­по­вест­ки дня, про­дви­га­е­мой в рам­ках реак­ци­он­ной вол­ны. Кро­ме того, оппо­зи­ция все чаще под­ни­ма­ет ост­рые соци­аль­ные про­бле­мы, пред­ла­гая свои вари­ан­ты их раз­ре­ше­ния, созвуч­ные настро­е­ни­ям большинства.

При этом речи об укреп­ле­нии инсти­ту­тов не идет: Кремль пред­по­чи­та­ет и в этой сфе­ре — как и в эко­но­ми­ке — руч­ное управ­ле­ние, поз­во­ля­ю­щее в любой момент изме­нить пра­ви­ла игры. Кро­ме того, заяв­ле­ния Пути­на на Вал­дае сви­де­тель­ству­ют о том, что феде­раль­ная власть стре­мит­ся уста­но­вить рам­ки для дея­тель­но­сти оппо­зи­ции, преду­смат­ри­ва­ю­щие отказ от несанк­ци­о­ни­ро­ван­ных акций, пат­ри­о­тизм, суве­ре­ни­тет Рос­сии. В прин­ци­пе, про­тив подоб­ных тре­бо­ва­ний воз­ра­жать труд­но, но необ­хо­ди­мо учи­ты­вать, что трак­тов­ки одно­сто­ронне опре­де­ля­ют­ся вла­стью и могут быть очень широ­ки­ми. Напри­мер, под недо­стат­ком пат­ри­о­тиз­ма мож­но пони­мать кри­ти­ку рос­сий­ской внеш­ней поли­ти­ки и апел­ля­цию к евро­пей­ским струк­ту­рам, испо­ве­ду­ю­щим отлич­ное от крем­лев­ско­го пони­ма­ние демократии.

Раз­но­на­прав­лен­ный курс

С чем же свя­зан такой неком­плекс­ный под­ход, соче­та­ю­щий реак­цию, скеп­ти­че­ское отно­ше­ние к импер­ско­му насле­дию и стрем­ле­ние — хотя и непо­сле­до­ва­тель­ное — инте­гри­ро­вать оппо­зи­цию в поли­ти­че­скую систе­му? Как пред­став­ля­ет­ся, с ситу­а­ци­ей, в кото­рой ока­за­лась Рос­сия. С одной сто­ро­ны, власть хочет кон­со­ли­ди­ро­вать сво­их сто­рон­ни­ков на един­ствен­но воз­мож­ной в насто­я­щее вре­мя осно­ве — мораль­но-нрав­ствен­ных цен­но­стях, при­о­ри­те­те без­опас­но­сти и созда­нии обра­за вра­га, — тогда как вре­мя подар­ков патер­на­лист­ско­му элек­то­ра­ту завер­ши­лось из-за эко­но­ми­че­ской стаг­на­ции. Кро­ме того, она пси­хо­ло­ги­че­ски чув­ству­ет угро­зу от запад­но­го мира, кото­рый кон­со­ли­ди­ро­ван на базе защи­ты сво­их цен­но­стей, что сокра­ща­ет для Рос­сии про­стран­ство для маневра(тем более что поко­ле­ние ком­форт­ных для Рос­сии евро­пей­ских лиде­ров ушло в прошлое).

С дру­гой сто­ро­ны, Кремль ощу­ща­ет сла­бость тра­ди­ци­он­ных инсти­ту­тов, изряд­но обвет­шав­ших за пост­со­вет­ское (а частич­но и совет­ское) вре­мя, под­вер­жен­ных кор­руп­ции и не спо­соб­ных дей­ство­вать на совре­мен­ном уровне, — отсю­да и попыт­ки про­ве­де­ния реформ раз­ной сте­пе­ни успеш­но­сти. Есть и тре­тья сто­ро­на — власть стал­ки­ва­ет­ся с реаль­ны­ми про­тестны­ми настро­е­ни­я­ми и пони­ма­ет, что непо­пу­ляр­ная соци­аль­но-эко­но­ми­че­ская поли­ти­ка спо­соб­на их обост­рить. В этих усло­ви­ях она хоте­ла бы при­от­крыть неко­то­рые кла­па­ны, что­бы напра­вить актив­ность оппо­зи­ци­о­не­ров в более управ­ля­е­мое рус­ло и мини­ми­зи­ро­вать рис­ки мас­со­вых выступ­ле­ний, кото­рые могут вспых­нуть неожи­дан­но, как это было в декаб­ре 2011 г.

Про­бле­ма в том, что столь раз­но­на­прав­лен­ный курс — да еще при руч­ном управ­ле­нии — может ока­зать­ся слиш­ком внут­ренне кон­фликт­ным и при­ве­сти не к уми­ро­тво­ре­нию обще­ства, а, напро­тив, к росту про­ти­во­ре­чий, для раз­ре­ше­ния кото­рых запас проч­но­сти вла­сти может ока­зать­ся недостаточным.

Ори­ги­нал ста­тьи опуб­ли­ко­ван в газе­те “Ведо­мо­сти” 23 октяб­ря 2013 года

Источ­ник: Politcom.ru

Читать ори­ги­нал статьи — 

Власть меж­ду реак­ци­ей и либерализацией

архивные статьи по теме

Позиции ислама в Казахстане укрепляются

В мире хуже относятся к США и России

Семья Аблязова под защитой Италии