Эта работа так и не была, к сожалению, закончена в связи со смертью ученого, но написанное Нурболатом Масановым до сих пор актуально и дает ясное представление о тенденциях в развитии страны со времени получения Казахстаном независимости.
Распад СССР и приход к власти этнократических режимов на всем постсоветском пространстве привели к широкомасштабному исходу русского населения в Россию.
Миграционные процессы. В течение 1992 – 2000 гг. в миграционных перемещениях участвовали 5 млн 542 тысячи человек. Таким образом, в миграционные процессы было вовлечено 35 % населения страны. Во внутренней миграции приняли участие 3 млн 308 тысяч человек. Во внешней миграции с 1992 по 2000 год участвовали 3 млн 234 тысяч человек. При этом чистая убыль населения составила по официальным данным 1 млн 942 тысяч, а по оценкам экспертов – до 3 миллионов человек.
В абсолютных цифрах Казахстан уверенно лидирует среди всех постсоветских государств по величине отрицательного сальдо миграции. В процентном отношении сопоставимые потери населения имели место в республиках Закавказья и в Чечне, вовлеченных в вооруженные конфликты. В масштабах всего мира неизвестно примеров того, чтобы в мирных условиях население страны уменьшилось из-за внешней миграции почти на 1/8 от его прежней численности.
Главными странами въезда для уезжающих из Казахстана были Россия и Германия. Первая поглотила 1 млн 688 тыс. человек или 88,7 % от общего числа эмигрантов из Казахстана в ближнее зарубежье за 1992 – 2000 гг.; вторая – 636 тыс. человек или 92,7 % от всего оттока казахстанцев за пределы бывшего СССР.
И все же, со времени обретения независимости страну покинуло, по разным оценкам, от полутора, до трех миллионов человек, в подавляющем большинстве не казахов. Данный факт интерпретируется властями страны как объективный процесс, вызванный экономическими причинами и естественным стремлением людей вернуться “на историческую родину”. Страх возможного превращения в “граждан второго сорта” в настоящее время не является значимой мотивацией для эмиграции населения.
Одновременно в Казахстан за 1991 – 2000 гг. прибыло 184 тыс. оралманов, при этом 160 тыс. из них въехали из Монголии и Узбекистана.
Миграционные процессы в Казахстане уникальны по размаху. По своим причинам и содержательным характеристикам их, по мнению аналитиков, следует считать преимущественно вынужденными и этническими.
Из двух основных этнополитических моделей государственно-культурного развития страны – мультикультурной и ассимиляторской – изначально приоритет в суверенном Казахстане был отдан в пользу второй. При этом в качестве временной модели одновременно негласно признавалось этническое многообразие, самобытность всех этносов Казахстана, при одновременном укреплении гражданской идентичности как транзитной формы идентичности. Тогда как для большей части казахстанского населения наиболее актуальной является межэтническая интеграция, особенно актуальна она для русско-славянского населения Республики Казахстан.
Этнократия и идея казахской доминанты на начальных этапах развития страны способствовала консолидации прежде всего казахской части общества. Главным при этом стало чувство национальной идентичности казахского этноса.
Официальные казахские демографы, этнологи и социологи РК к этому времени ясно сформулировали основной, по их мнению, постулат консолидации народов Казахстана: “Чем однороднее национальная среда, тем легче увлечь ее национальной идеей и сотворить экономическое чудо”*. Данная формулировка остается одной из центральных и приоритетных в процессе политико-идеологического воздействия казахстанских властей на социум.
Президент Казахстана сформулировал свое видение основных приоритетов национально-государственного строительства следующим образом: “…Можно выделить следующие общие социально-политические установки: национальная государственность; унитарное государственно-политическое устройство; территориальная целостность республики; нерушимость границ страны; президентская форма правления; казахский язык как государственный”**.
Вместе с тем межличностные контакты, между представителями различных казахстанских этносов, носят, как правило, малоконфликтный характер. Это позволяет власти говорить о поддержке массой населения избранного руководством республики курса на формирование единого, моноэтничного поля в РК.
Политика ассимиляции осуществляется через переписывание и непомерное удревнение истории страны, административное навязывание казахского языка во всех областях общественной жизни, особенно в сфере государственного делопроизводства, в школах и детских садах, введение новых наименований городов, улиц, фамилий и пр., сокращение российского теле- и радиовещания, критика России, ведущаяся казахстанскими СМИ.
Тезис о “казахской государственности” первоначально порождал недоверие и дискомфорт у значительной части русскоязычного населения. У нее вызывало беспокойство законодательное закрепление национального характера государства, способное логически привести к установлению неравноправного положения национальностей. Признавая суверенность и независимость Казахстана как государства и считая себя его гражданами, представители русской части населения рассчитывали на политическую лояльность власти и фактически приняли условия ассимиляции.
Сегодня налицо резкая диспропорция этнического состава населения и степени его представленности в органах государственной власти всех уровней. Распределение различных типов ресурсов (властных, финансовых, экономических, информационных, демографических) неравномерно между отдельными этносами и регионами. Сохраняется четко обозначенное этническое разделение труда и этническая стратификация общества.
И если на первых порах русскоязычное население настаивало на институте двойного гражданства и сохранении русского языка в качестве государственного. Дискуссии по поводу возможности введения этого механизма активно велись в республике в первой половине 90‑х годов прошлого века. В настоящее время они практически прекратились. Казахстанские власти пошли на уступки, признав русский язык официальным языком. Вопрос же о двойном гражданстве по мере стабилизации сферы межэтнических отношений в республике и очевидного прогресса в экономической сфере вопрос о двойном гражданстве отошел на второй план.
Государственная политика. На словах власти в Казахстане ратуют за “дружбу народов”, мир, стабильность и межнациональное согласие. Однако на самом деле казахстанскими властями проводится мягкая по форме, но достаточно жесткая по сути политика дискриминации и более того выдавливания русского и другого иноэтнического населения из Казахстана. Для этого используется как институционально-политические методы, в частности территориально-административные реформы, так и языковая и кадровая политика в госструктурах власти.
Одним из важнейших направлений этнократической политики властей в Казахстане являются законодательные решения. Конституции 1993 и 1995 гг. содержали, как мы уже отмечали, немало деклараций и статей, регулирующих межэтнические отношения. Полны такого рода сентенциями и другие юридические акты казахстанского законодательства. Что же касается подзаконных актов одного лишь Министерства юстиции, то в них содержится большой букет весьма противоречивых положений о межэтнических отношениях. Немалую лепту в законы разного уровня внесли и вносят Терминологическая комиссия, Комиссия по языку, Министерства всех уровней и т.д. Все они в итоге направлены на разграничение и регламентацию ономастических, рекламных и содержательных статей языковой политики, которая прямо влияет на межэтнические отношения.
Ключевую роль в этнократической политике властей играют территориально-административные реформы. Так, например, в 1994 году было принято решение о переносе столицы Казахстана на север страны в Целиноград/Акмолу, после этого переименованный в Астану.
Перенос столицы помимо чисто политических целей, как–то страх перед возможной агрессией со стороны Китая, южных соседей, нейтрализация оппозиции, дезавуирование старой партийно-хозяйственной номенклатуры и казахской советской интеллигенции, преследовал в первую очередь этнодемографические цели. Перенос столицы на север в преимущественно русскоязычные области преследовал целью стимулировать переезд преимущественно казахской политической элиты на север в русскоязычный регион и тем самым изменить этнодемографическую ситуацию, увеличив численность и долю казахов в составе населения Северного Казахстана.
С этой же целью в 1997 году была проведена территориально-административная реформа, которая затронула лишь те области, в которых преобладало русское население. Так, “русская” Восточно-Казахстанская область (русских по переписи 1989 г. насчитывалось в области 65,9 %) была присоединена к “казахской” Семипалатинской области (казахов – 50,7 %).
Преимущественно “казахская” Жезказганская (казахи – 46,0 %) была присоединена к “русской” Карагандинской области (русские – 52,2 %), “русско-казахская” Кокчетавская (русские – 39,5 %, казахи – 28,8 %) – к преимущественно “русской” Северо-Казахстанской области (русские – 62,0 %), “казахская” Тургайская – к преимущественно “русской” Акмолинской (русские – 44,6 %) и преимущественно “русской” Кустанайской областям (русские – 43,7 %), преимущественно “казахская” Талды-Курганская (казахов – 45,3 %) – к “казахско-русской” Алматинской области (казахи – 41,6 %, русские – 30,1 %).
При этом для того, чтобы вызвать приток казахов в преимущественно “русские” области Северного Казахстана областной центр переносился только в “русские” города – Усть-Каменогорск, Караганду, Кокчетав, Кустанай и Алма-Ату. Учитывая полное преобладание казахов в составе административной власти как в центре, так и на местах, это вызвало заметный рост численности казахского населения в вышеуказанных городах.
В результате всех этих ухищрений властям удалось добиться существенного изменения этнодемографической ситуации на севере Казахстана. Доля казахов по первой Казахстанской переписи 1999 г. заметно выросла в северных областях Казахстана и составила в Акмолинской области 37,5 % против 22,4 % по советской переписи 1989 г., в Восточно-Казахстанской – 48,5 % (27,2 %), Карагандинской – 27,5 % (17,1 %), Костанайской – 30,9 % (22,8 %) и Северо-Казахстанской области – 29,6 % (18,6 %).
Кадровая политика в интересах казахов привела к этнизации государственного аппарата и стала основой насаждаемой властями сверху вниз патронатно-клиентной системы. В свою очередь, патронатно-клиентная система стала фундаментом казахстанского авторитаризма, когда все чиновники, весь класс бюрократии были вынуждены пройти жесткий отбор по признаку личной преданности Президенту и его ставленникам***.
Важную роль в этом отношении, как мы уже отмечали, играет языковая политика, предписывающая обязательное знание казахского языка и приоритет лиц, свободно владеющих государственным языком. Мы уже отмечали, что Конституция требует обязательного свободного владения казахским языком для занятия должностей Президента и спикеров Сената и Мажилиса Парламента. Более того новый административный кодекс требует отныне обязательного 50-процентного времени вещания в эфире на казахском языке от электронных средств массовой информации****.
При этом, согласно многократно озвученным Президентом Н.Назарбаевым и его ближайшим окружением декларациям, казахская культура должна играть интегрирующую роль, а знание казахского языка является “нравственным долгом каждого гражданина Казахстана”. Соответственно этому при приеме на работу не только в государственные органы власти, но даже в коммерческие структуры и предприятия и неправительственные организации приоритет отдается лицам, владеющим государственным языком.
Таким образом, в Казахстане посредством институциональных, законодательных, территориально-административных и прочих методов и инструментов государственными органами власти проводится достаточно жесткая и многосторонняя политика предпочтительного отношения к казахскому языку и носителям казахской этнической принадлежности при приеме на работу, получении образования и т.д. Общественное мнение страны также находится в плену жестких догматов этноцентризма.
Результатом этого стало медленное выдавливание бывшего «старшего брата» из государственно-административных органов, затем из страны и «перевод его в партер» в положение уважаемого, но тем не менее «младшего брата» (что, кстати, очень хорошо согласуется с принципом генеалогического родства, свойственного едва ли не всем народам бывшего Союза).
Вследствие этого четко прослеживается тенденция того, что казахи воспринимают экономические процессы более позитивно, чем русские и другие респонденты, что этнополитические стереотипы казахского населения однозначно склоняются к концепции суверенного развития Казахстана, авторитарно-этатистской и одновременно авторитарно-этнократической модели развития государства, патернализму и политической лояльности. Тогда, как русское население более всего высказывается за большую толерантность в этноязыковой и этнополитической сферах, нейтральность во внутриполитической сфере и интеграционные процессы во внешней политике. Можно говорить о тенденции разнонаправленного движения двух крупнейших этнических групп нашей страны – русских и казахов – в этнополитической сфере.
Абсолютное большинство казахов считают, что именно казахи должны доминировать в государственно-политической системе, что Президентом Казахстана должен быть казах и что Президент должен знать казахский язык. У русских респондентов эти показатели по первому и второму вопросу во много раз ниже, тогда как по третьему почти аналогичны.
Несмотря на значительную дифференциацию в восприятии мира, связанную с разными этническими стереотипами, симпатиями и предпочтениями, большинство респондентов достаточно толерантны в вопросах изучения казахского и русского языков.
Казахские стереотипы совершенно очевидно «заражены» мощным вирусом этноцентризма и государственного национализма, ориентированы на патернализм, сильную президентскую власть, авторитаризм, этнократию и не оставляют сколько-нибудь значительного жизненного пространства для представителей других этнических общностей в сферах, касающихся власти. При этом казахи достаточно лояльны и толерантны в вопросах, не касающихся этнократического государства. Здесь они готовы идти на либеральные уступки и готовы к выработке более гибкой позиции.
Так, например, деление на коренных и некоренных жителей в первые годы независимости было своеобразным способом аргументации и обоснования права казахского этнического доминирования на этапе становления политического этноцентризма. В настоящее время надобность в подобной аргументации уже полностью отпала.
Несмотря на наличие в казахстанском обществе очень серьезно различающихся этнически дифференцированных стереотипов, которые свидетельствуют об их разновекторном и разнонаправленном развитии, наличии достаточно серьезных отличий во взглядах и представлениях различных этносов на ход и судьбы развития страны, все они постепенно отступают на второй план под влиянием экономической либерализации.
* “Столичное обозрение”. 25.09.98.
**Н.Назарбаев. В потоке истории. Алматы. 1999. С. 53.
***Масанов Н.Э. Политическая элита Казахстана // Политическая элита Казахстана: история, современность, перспективы. Материалы “круглого стола”, Алматы, 5 февраля 2000 г. Алматы, 2000. С. 35 – 50 и др.
****см.: Кодекс РК “Об административных правонарушениях” от 30 января 2001 г. № 155 – II ЗРК, статья 342 п.2.
Продолжение следует
…Статьи серии: Взгляд на политику из 2005 года. Часть IV, Взгляд на политику из 2005 года. Часть III, Взгляд на политику из 2005 года. Часть II, Взгляд на политику из 2005 года. Часть I
Оригинал статьи: The expert communication channel of Central Asia region Kazakhstan 2.0
