Поводом к новой мировой войне может стать интервью иранского экс-дипломата Хосейна Мусавиана американской газете The Boston Globe, в котором он признал, что его страна уже несколько лет занимается разработкой атомного оружия и фактически вышла в этом деле на финишную прямую.
Хосейн Мусавиан, бывший руководитель делегации Ирана на переговорах о ядерной программе(2003—2005 гг.), известный в международных кругах человек. Высокопоставленный иранский дипломат, на сегодняшний день занимающийся научной деятельностью в стенах американского Принстонского университета, по-прежнему остается тесно связан с руководством в Тегеране, служа президенту Ахмадинежаду своего рода неофициальным рупором Ирана в Америке.
Поэтому его интервью, данное 31 марта газете The Boston Globe, ни в коем случае нельзя расценивать в качестве некоего частного разговора, обмена мыслями сугубо личного характера. Не вызывает сомнений, что Мусавиан озвучил точку зрения своего тегеранского начальства и его слова — это слова представителя правящей в Иране верхушки.
Мир проспал иранскую бомбу?
Что же поведал Мусавиан своим собеседникам? В первую очередь, его усилия были направлены на то, чтобы успокоить американцев: у Ирана, мол, не было и нет никаких агрессивных намерений, Тегеран протягивает всем руку дружбы и ценит мир. Единственно возможный, по его мнению, выход из зашедших в тупик переговоров по иранской ядерной проблеме — это снять все требования, выдвигаемые Западом, отменить все принятые до сих пор санкции и признать Иран в качестве мировой ядерной державы просто «по факту». Потому что создание иранской атомной бомбы, оказывается, уже невозможно предотвратить.
«Запад должен понимать, — заявил иранский дипломат, — что болезненные санкции, секретные операции и военные действия, возможно, чуть-чуть задержат атомную программу Ирана, но не остановят ее. На самом деле уже слишком поздно требовать, чтобы Иран остановил обогащение урана: он обладает необходимой технологией и возможностью для break out еще с 2002 года, и с тех пор лишь улучшает этот процесс».
Здесь следует пояснить, что используемый Хосейном Мусавианом термин «break out capability» означает критическую временную точку, начиная с которой, государство имеет возможность построить действующую ядерную боеголовку. «Это значит, что у страны есть в наличии минимум 25 килограммов оружейного расщепляемого материала, а также хотя бы один прошедший первичную проверку дизайн боеголовки, которая в случае необходимости может быть взорвана», — пояснил немецкий эксперт Ханс Рюлле.
Получается, по заявлению Мусавиана, все эти компоненты были разработаны и получены Ираном еще девять лет назад, а вся остальная история — это лишь наращивание ядерного потенциала. А спецслужбы всего мира, выходит, это просто прохлопали и по сей день докладывали своим руководителям, что возможности построить бомбу у Ирана нет.
Еще пару недель назад советник Госдепартамента США Роберт Айнхорн утверждал, что «Тегеран еще и близко не подошел к точке break out», а нынешнее заявление Мусавиана ставит все подобные утверждения буквально с ног на голову.
Впрочем, ни американские, ни европейские представители не торопятся слепо принимать его слова на веру. К примеру, немецкий МИД прореагировал примерно следующим образом: «Мы не намерены участвовать в спекулятивных спорах. Ирану следует использовать предстоящие переговоры с “Шестеркой” для того, чтобы наконец-то обеспечить полную прозрачность своей атомной программы».
Но это ли не «полная прозрачность»? До сих пор иранский режим постоянно отрицал само наличие военной атомной программы. Последние два доклада Международного агентства по атомной энергии(МАГАТЭ) чуть ли не напрямую уличали Тегеран во лжи, западные спецслужбы годами твердили о том, что Иран недвусмысленно стремится заполучить бомбу, отчаянно споря между собой.
К примеру, в 2007 году ЦРУ предположило, что в реальности иранская военная атомная программа была остановлена еще в 2003‑м, в то время как европейские спецслужбы этой точке зрения противоречили. Что не могло и в страшном сне присниться ни американцам, ни европейцам — так это сделанное походя, между прочим, заявление иранского представителя о том, что Иран именно тогда не остановил, а полностью выполнил свою ядерную программу и обладает с тех пор возможностью построить атомную бомбу.
Оговорка с дальним прицелом
Как же так получилось, что высокопоставленный иранский представитель, посвященный в реальную ситуацию, вдруг взял да и проболтался о том, о чем руководство Ирана глухо молчало десятилетиями? Была ли это случайная оговорка или вполне здраво рассчитанный вброс информации? Еще один эксперт из Германии, политолог Оливер Треннерт, считает, что Мусавиан намеренно решил признаться в существовании военной ядерной программы у Ирана.
«Что меня удивляет, — поделился он мыслями, — так это то, что человек, отлично разбирающийся в этой теме, использует столь недвусмысленные термины. Смею предположить, что иранское руководство сделало попытку отправить Америке и Европе накануне решающего раунда переговоров своеобразное послание: вы опоздали, иранская бомба — это свершившийся факт, теперь вы должны договариваться с нами с иных позиций».
Не выдает ли Иран желаемое за действительное, пытаясь таким образом напугать Запад и заставить его потерять еще толику драгоценного времени, необходимого для реального достижения пресловутой «точки break out» — в этом немецкий эксперт весьма сомневается.
И не только он один. Его французский коллега Бриан Тетре, в свою очередь, призвал к осторожности: по его мнению, не следует слепо доверять всему, что говорят в эти дни иранские представители. «Возможно, Мусавиан попросту бездумно брякнул какую-то чушь, либо под термином break out он имел в виду прорыв в обогащении урана. Возможно, он нарочно отправил Западу двусмысленное послание, чтобы тот поломал над ним голову и запутался», — считает француз.
Впрочем, кое-какие намерения иранского дипломата(и тех, кто контролирует его выступления) вполне просчитываются. Если Мусавиан заявляет, что у Ирана есть возможность построить бомбу, но он ее, тем не менее, не строит — это в свою очередь подразумевает, что Иран — это такой ответственный, взвешенный партнер на международной арене, который ни в коем случае не склонен к безответственным поступкам и готов к серьезным, равноправным переговорам.
Второе «скрытое послание» — это желание повлиять на разгоревшиеся в США и Израиле дебаты об эффективности предполагаемого военного удара по Ирану. Ведь если Иран в самом деле давно уже достиг точки break out, то военные действия против него становятся почти бессмысленными, они лишь чуть-чуть задержат создание(а после нападения — возможно, и применение) атомной бомбы.
Как Иран мир за нос водил
Конечно, можно предположить, что Мусавиан, мягко говоря, несколько приукрашивает иранские успехи, чтобы придать весомости своим аргументам. Однако у этой истории есть и иная сторона. Иранский дипломат, годами официально занятый в ядерной программе, впервые признался публично, что Тегеран десятилетиями водил за нос весь мир.
Все те, кто сегодня задает вопрос: «А почему Ирану нельзя иметь свою атомную бомбу, а Израилю можно?», оставляют в стороне тот факт, что Иран добровольно, без принуждения, подписал международный договор о нераспространении ядерных вооружений. За это он получил немалую помощь в создании мирных ядерных объектов вроде атомной электростанции в Бушере, которую в рамках этого соглашения для Ирана строили сначала немцы, а потом русские.
То есть в обмен на «мирный атом» Иран отказался от «атома военного», а теперь, выходит, что все это время он всех обманывал. Как же можно верить в то, что Иран — это «серьезный, ответственный партнер», соблюдающий подписанные договоры, как это пытается доказать Мусавиан?
И не получится ли, что, вместо того чтобы смириться и «проглотить» иранскую бомбу, те же американцы с израильтянами еще больше испугаются и решат нанести упреждающий удар, раз уж счет, по их мнению, пошел на дни?
В этом случае интервью иранского представителя может войти в историю, встав в один ряд с убийством австрийского эрцгерцога Фердинанда в Сараево в 1914 году или с гитлеровской провокацией на польской границе в сентябре 1939-го. То есть в качестве официального повода к новой войне.
