Арестованным прокалывали уши степлером

Экс-аким Жана­о­зе­на Орак Сар­бо­пе­ев при­знал­ся: о том, что пла­ни­ру­ют­ся мас­со­вые бес­по­ряд­ки, он знал… А в кон­це почти трех­ча­со­во­го опро­са чинов­ни­ка под­су­ди­мый Пара­хат Дюсем­ба­ев задал ему потря­са­ю­щий по сво­ей про­сто­те вопрос: «Поче­му за сожжен­ные юрты госу­дар­ство дало людям по 2 мил­ли­о­на тен­ге, а за жизнь чело­ве­ка 1 миллион?».

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

Глав­ным собы­ти­ем 24-го засе­да­ния Жана­о­зен­ско­го про­цес­са ста­ло выступ­ле­ние на суде быв­ше­го аки­ма Жана­о­зе­ня- чинов­ни­ка, выдав­ше­го двух­мил­ли­о­ные рас­пис­ки за сожжен­ные юрты. Орак Сар­бо­пе­ев при­знал­ся: о том, что 16 декаб­ря в горо­де пла­ни­ру­ют­ся мас­со­вые бес­по­ряд­ки, он знал.

Штри­хи к портрету

Об экс-аки­ме, кото­рый сам сего­дня нахо­дит­ся под след­стви­ем,  в наро­де рас­ска­зы­ва­ют нема­ло исто­рий. Напри­мер, о том, как быв­ший аким уве­ко­ве­чил име­на народ­ных цели­те­лей — он рас­по­ря­дил­ся выгра­ви­ро­вать их фами­лии  на почет­ной стене, уста­нов­лен­ной на алее выпуск­ни­ков его род­ной шко­лой № 12. В Ман­гы­ста­уской обла­сти и прав­да нема­ло талант­ли­вых людей, обла­да­ю­щих, в том чис­ле, и экс­тра­сен­сор­ны­ми спо­соб­но­стя­ми, но гра­ви­ров­ка их имен вызва­ла у жана­о­зен­цев вопросы.

Когда быв­шая одно­класс­ни­ца экс-аки­ма, ныне задер­жан­ная по подо­зре­нию в раз­жи­га­нии соци­аль­ной роз­ни Айжан­гуль Ами­ро­ва, спро­си­ла Сар­бо­пе­е­ва: мол, с како­го дуба рух­нул? Он отве­тил совер­ше­но неожи­дан­но, но искренне: «Когда хозя­е­ва­ми тут будут китай­цы, они будут знать, какие вели­кие казах­ские цели­те­ли жили на этой земле».

С при­хо­дом Сар­бо­пе­е­ва в суде жда­ли сен­са­ций и новых раз­об­ла­че­ний. Быв­ший гла­ва рас­стре­лян­но­го горо­да сей­час нахо­дить­ся под след­стви­ем — его обви­ня­ют в финан­со­вых махи­на­ци­ях. Высту­пал в суде он в каче­стве свидетеля.

Жда­ли, что к мик­ро­фо­ну вый­дет чело­век рас­те­рян­ный или, по край­ней мере, ощу­ща­ю­щий груз сво­ей ответ­ствен­но­сти. Но перед залом неожи­дан­но пред­стал 40-лет­ний холе­ный муж­чи­на, доро­го оде­тый (что дис­со­ни­ро­ва­ло со скром­ной одеж­дой под­су­ди­мых и боль­шин­ства людей, сидя­щих в зале). Отве­чал на вопро­сы со спо­кой­стви­ем уве­рен­но­го в себе собеседника.

Сен­са­ция, впро­чем, слу­чи­лась. Сар­бо­пе­ев неожи­дан­но высту­пил в под­держ­ку нефтяников.

- Вы пыта­лись решить тру­до­вой спор неф­тя­ни­ков? — спро­си­ли Сарбопеева.

- Да пытал­ся. С мая 2011 года я начал полу­чать заяв­ле­ния о голо­дов­ке неф­тя­ни­ков, — отве­тил экс-аким. — Когда нача­лась голо­дов­ка, я ходил к ним и гово­рил: этот вопрос ведь мож­но решить мир­ным путем. Пого­во­рил с ними и ушел. Потом неф­тя­ни­ки были согна­ны с тер­ри­то­рии пред­при­я­тия ОС‑5 на пло­щадь. Я опять пошел к ним. Потом в боль­ни­цу нача­ли посту­пать голо­да­ю­щие неф­тя­ни­ки. Тогда пар­ни соби­ра­ли баклаж­ки с бен­зи­ном и угро­жа­ли нам: если их тро­нут они подо­жгут себя. Мы нача­ли гото­вить ожо­го­вые кро­ва­ти для них.  За это вре­мя мы орга­ни­зо­ва­ли мно­го собра­ний. Я видел их «жиров­ки»… Мы нача­ли про­во­дить разъ­яс­ни­тель­ную рабо­ту. Потом для реше­ния спо­ра я пред­ло­жил при­гла­сить людей со сто­ро­ны. Но мы так ниче­го и не реши­ли. Я не смог решить этот вопрос в рам­ках зако­на. Но две­ри аки­ма­та все­гда были для них откры­ты. К ним при­хо­ди­ли люди из пар­тий, при­ез­жа­ли из-за гра­ни­цы. Все они гово­ри­ли неф­тя­ни­кам: давай­те при­дем к соглашению.

Аким спа­сал­ся на кры­ше акимата

Рас­сказ экс-аки­ма Ора­ка Сар­бо­пе­е­ва о под­го­тов­ке горо­да к празд­но­ва­нию 20-летия неза­ви­си­мо­сти Казах­ста­на, вылив­ше­го в жесто­кую кро­ва­вую бой­ню, все слу­ша­ли очень вни­ма­тель­но. Наде­я­лись: может, он про­льет свет на тай­ны жана­о­зен­ской тра­ге­дии?  Дума­ем, сто­ит про­ци­ти­ро­вать его речь полностью.

«К нам при­ез­жа­ли из обла­сти… Мы обсуж­да­ли: как про­ве­сти этот празд­ник. Жда­ли на празд­ник при­ез­да выс­ше­го руко­вод­ства, гото­ви­ли пред­при­я­тия, что­бы они поста­ви­ли юрты. Их реши­ли поста­вить на алане, но там лежа­ли неф­тя­ни­ки. Мы их отту­да не гна­ли. Мы, вро­де дого­во­ри­лись, что пар­ни пой­мут… на пери­од празд­ни­ка.… Я к ним подо­шел, они ска­за­ли: «Ага, вы же види­те, какая ситу­а­ция». Я им отве­тил: «Я вас отсю­да не гоню». На пло­ща­ди в тот день ‑15 декаб­ря, сто­я­ли хозя­е­ва юрт. Они тоже при­со­еди­ни­лись к мне­нию неф­тя­ни­ков. Потом я вызвал их в аки­мат. Ска­зал: мы сей­час не можем решить этот вопрос, но никто не тро­нет их юрты. Они спро­си­ли: а какую дади­те гаран­тию? Я спро­сил: зачем? Пар­ни не тро­нут юрты, они же семь меся­цев сто­я­ли спо­кой­но. Тогда один муж­чи­на ска­зал: дай­те нам гаран­тию на 2 млн (на преды­ду­щих засе­да­ни­ях, во вре­мя опро­са, вла­дель­цы юрт в один голос утвер­жда­ли: рас­пис­ку на 2 мил­ли­о­на­ми им пред­ло­жил сам экс-аким). После это­го я напи­сал рас­пис­ку и пере­дал помощ­ни­кам. Они ее раз­мно­жи­ли на ксе­рок­се и раздали.

Мы ста­ви­ли юрты допозд­на. Неф­тя­ни­ков было мало, и я поду­мал: ну зна­чит, празд­ник прой­дет нор­маль­но. Туда при­шли и люди из орга­нов. Они спро­си­ли: «Как ситу­а­ция?». Они мне сооб­щи­ли: полу­че­но пись­мо от неф­тя­ни­ков на мое имя, на имя про­ку­ро­ра. В нем гово­ри­лось: если про­изой­дут мас­со­вые бес­по­ряд­ки, то они не име­ют к ним ника­ко­го отношения.

Уто­ром 16 декаб­ря мы вме­сте с Айт­ку­ло­вым (зама­ки­ма обла­сти) при­шли на алан. Там были неф­тя­ни­ки, поли­цей­ские и жите­ли горо­да. Мы пошли в сто­ро­ну сце­ны. Я огля­нул­ся назад и уви­дел, что там нача­лось дви­же­ние. Поли­цей­ские выстро­и­лись в ряд око­ло неф­тя­ни­ков. Начал­ся кон­церт. Воз­му­ще­ние уси­ли­ва­лось. В сто­ро­ну сце­ны побе­жа­ли люди. Я не могу ска­зать, что там были толь­ко одни неф­тя­ни­ки. Бежа­ла боль­шая груп­па. Поли­цей­ские не смог­ли их всех перехватить.

Когда пар­ни забе­жа­ли на сце­ну, я и Айт­ку­лов сели  в маши­ну и уеха­ли в аки­мат. Когда мы сиде­ли там, услы­ша­ли, что упа­ла ёлка. Когда при­шел в аки­мат, в окно уви­дел, как  с ала­на люди бежа­ли в стро­ну «Озен­му­най­га­за» и гости­ни­цы «Ару­а­на». Потом они побе­жа­ли в стро­ну аки­ма­та. Я видел тол­пу, но не могу ска­зать, что все были в крас­ных спе­цов­ках.  Я толь­ко видел в их руках пал­ки. Мы закры­лись изнут­ри. Всех сотруд­ни­ков аки­ма­та  отпра­ви­ли домой. Люди нача­ли ломать две­ри, окна…

Мы пере­шли в ком­на­ту отды­ха: там дверь была креп­че и ее не смог­ли бы взло­мать. Потом почув­ство­ва­ли запах гари. Слы­ша­ли голо­са. Выхо­дить побо­я­лись. Потом кто-то начал ломать нашу дверь сна­ру­жи. Это был парень лет два­дца­ти. Он не доло­мал дверь и ушел. Мы сами доло­ма­ли ее и вышли (тут Сар­бо­пе­ев не пояс­нил: как он уви­дел через дверь пар­ня, и зачем они доло­ма­ли дверь, а не откры­ли ее изнут­ри клю­чом — авт.). Мы ушли наверх, на крышу.

Там услы­ша­ли зву­ки авто­ма­та. Это было око­ло 11 часов. В горо­де было око­ло 100 поли­цей­ских. Так реши­ло област­ное руко­вод­ство ДВД. Допол­ни­тель­ные силы при­е­ха­ли 15 декаб­ря. Но их сил явно не хва­ти­ло. Мы все еще пыта­лись вый­ти из зда­ния аки­ма­та. Через 10 минут авто­мат­ные оче­ре­ди пре­кра­ти­лись. Но потом воз­об­но­ви­лись. Мы смог­ли вый­ти из аки­ма­та толь­ко к 7 часам вече­ра. К это­му вре­ме­ни при­е­ха­ли поли­цей­ские. Мы пере­шли в ГУВД и рабо­та­ли там…» (конец речи)

- Вы гово­ри­те: тру­до­вой спор неф­тя­ни­ков реша­ет рабо­то­да­тель. Вы, как аким горо­да, писа­ли пись­ма в област­ной акимат?

- Нет. Я в уст­ной фор­ме сооб­щал об обстановке.

- Поче­му вы не обра­ща­лись письменно?

- Пото­му что об этой ситу­а­ции гово­ри­лось каж­дый день.

- Вы же ска­за­ли: при­гла­ша­ли неза­ви­си­мых спе­ци­а­ли­стов. Вы участ­во­ва­ли в этих переговорах?

- При­ез­жа­ли Пясто­лов, Серик Сапар­га­ли, пред­ста­ви­те­ли пар­тии «Алга», но этих людей при­гла­шал не я.

- Вы ска­за­ли, что ини­ци­и­ро­ва­ли при­езд спе­ци­а­ли­стов из Аме­ри­ки. Где вы слы­ша­ли, что зару­беж­ные люди могут решить наш вопрос? — спро­си­ла адво­кат Ардак Батиева.

- Это была моя ини­ци­а­ти­ва. Про­бле­ма не реша­лась, и я хотел как-то помочь.

- Вы не счи­та­е­те, что при­гла­шая людей из-за гра­ни­цы, вы сами повер­ну­ли ситу­а­цию в дру­гую сто­ро­ну? — наста­и­ва­ла Бати­е­ва. (Это напом­ни­ло о вер­сии   вме­ша­тель­стве страш­ной и таин­ствен­ной «тре­тьей силы» — авт.)

- Нет, не счи­таю, — отве­тил Сарбопеев.

- Но вы же аким! Вы пред­ста­ви­тель госу­дар­ства! — вклю­чи­лись дру­гие адвокаты.

- Да я аким, но я человек.

- Поче­му вы дали рас­пис­ку на 2 мил­ли­о­на тен­ге. Это было заяв­ле­но от име­ни госу­дар­ства или от акимата?

- Я дал рас­пис­ку от име­ни аки­ма­та, но я не думал, что про­изой­дет такая ситу­а­ция. Я сам был неф­тя­ни­ком, рабо­тал с ними…

Тут Орак Сар­бо­пе­ев вдруг ска­зал опре­де­ле­но: «Я не думал, что пар­ни пой­дут на такие дей­ствия… До сих не верю в это. А рас­пис­ку на юрты дал толь­ко для того, что­бы про­ве­сти праздник…».

Юрты на кам­ни не ставят

- Поче­му вы юрты поста­ви­ли на кам­ни. Это было чье-то рас­по­ря­же­ние? — про­дол­жи­ли опрос экс-аки­ма Жана­о­зе­ня адво­ка­ты. (По древним тра­ди­ци­ям, кото­рые здесь чтут, юрты при­ня­то ста­вить толь­ко на зем­лю, поэто­му преж­де, до 16 декаб­ря, в дни обще­ствен­ных празд­ни­ков свои «дома» жана­о­зен­цы ста­ви­ли за горо­дом — авт.).

- Это был мой при­каз. Мы не при­да­ли зна­че­ния тому, что алан — камен­ное место. Хотя эти пар­ни гово­ри­ли: «Это же кам­ни…». Они гово­ри­ли: «Луч­ше не сто­ит это­го делать. Но я поду­мал: поста­вим толь­ко на праздник.

-  Вы зна­е­те свои тра­ди­ции, празд­ни­ки — то, как  они обыч­но про­во­дят­ся. Поче­му все-таки   поста­ви­ли юрты на камни?

- А где напи­са­но, что нель­зя ста­вить на кам­ни? Это такая же зем­ля. Я не видел боль­шой разницы…

— Вы помни­те, с како­го места нача­лось поли­цей­ское оцеп­ле­ние? — пере­шли к дру­гой теме адвокаты.

- Когда мы нача­ли под­хо­дить к сцене. Неф­тя­ни­ки ходи­ли по ала­ну. Ребя­та нача­ли кри­чать:  «Что вы делаете?».

— А зачем вы сде­ла­ли оцеп­ле­ние? Они что же не долж­ны были участ­во­вать в празднике?

— Я же гово­рю вам: нача­лось дав­ле­ние на детей, недо­воль­ство, поэто­му реши­ли их оцепить.

- А зачем въе­хал УАЗ? — лови­ли Сарбопеева.

- Он при­вез продукты.

- А как на пло­щадь заеха­ла эта маши­на, если туда даже люди не мог­ли пройти?

- Нет, УАЗ сто­ял с краю, — отве­тил экс-аким.

…К сло­ву, на преды­ду­щих засе­да­ни­ях поли­цей­ские утвер­жда­ли: УАЗ въе­хал на сере­ди­ну пло­ща­ди, в этот момент на маши­ну кину­лись неф­тя­ни­ки. Толь­ко потом маши­ну ото­гна­ли на край ала­на. В ходе опро­са Орак Сар­бо­пе­ев еще при­знал­ся: 19 декаб­ря он вышел посмот­реть на алан, но не уви­дел там раз­би­той брусчатки.

Адво­ка­ты вер­ну­лись к теме орга­ни­за­ции празд­нич­ных мероприятий.

- Вы празд­нич­ную про­грам­му когда подготовили?

- За месяц до праздника.

- Вы явля­е­тесь пред­ста­ви­те­лем госу­дар­ства. Поче­му вы не пошли к неф­тя­ни­кам и зара­нее не пре­ду­пре­ди­ли их о кон­цер­те и дру­гих мероприятиях?

- Я не поду­мал об этом. Пло­щадь —  место для наро­да, поэто­му выбра­ли алан.

- Как вы счи­та­е­те: тре­бо­ва­ния неф­тя­ни­ков были закон­ным? — спро­си­ли свидетеля.

- Счи­таю, были закон­ны­ми, — ответ Ора­ка Сар­бо­пе­е­ва вызвал одоб­ри­тель­ный шум, одна­ко преж­де он утвер­ждал обратное.

- Вы слы­ша­ли, что неф­тя­ни­ки соби­ра­ют­ся орга­ни­зо­вы­вать мас­со­вые беспорядки?

Чинов­ник  при­знал­ся: «Что наме­ча­ют­ся мас­со­вые бес­по­ряд­ки, слы­шал, но что их будут орга­ни­зо­вы­вать неф­тя­ни­ки — нет».

- Вы виде­ли, что­бы кто-то из сидя­щих на ска­мье под­су­ди­мых участ­во­вал в мас­со­вых беспорядках?

-  Не при­гля­ды­вал­ся. Я толь­ко огля­дел площадь.

Экс-аким так­же сооб­щил: ни одно­го неф­тя­ни­ка с ору­жи­ем не видел и горя­щих 16 декаб­ря юрт — тоже. Заве­рил: во вре­мя заба­стов­ки аки­мат орга­ни­зо­вы­вал мате­ри­аль­ную помощь детям басту­ю­щих. Но на вопрос, отправ­ля­ли ли детей неф­тя­ни­ков в школь­ные лаге­ря,  отве­тил: такой рабо­ты не про­во­ди­лось. На вопрос, какую помощь в пери­од заба­стов­ки аки­мат ока­зы­вал неф­тя­ни­кам («Вы же виде­ли, что они сто­ят в холо­де, на жаре?»), отве­тил: «Мы им ска­за­ли не ста­вить палат­ки. Но для того, что­бы решить вопрос быст­рее, а не для того, чтоб создать им неудобства».

- У вас был теле­фон, вы же мог­ли рас­по­ря­дить­ся при­ка­тить рас­стрел людей?

-  Они стре­ля­ли в воздух…

Сар­бо­пе­ев отве­чал на вопро­сы в тече­ние почти трех часов. В про­цес­се опро­са выяс­ни­лось: сто поли­цей­ских допол­ни­тель­но при­бы­ло в Жана­о­зень еще 14 декаб­ря. Раз­ме­сти­ли их в город­ских гости­ни­цах, а пита­ние обес­пе­чи­ва­ла ком­па­ния «Озен­му­най­газ».

- Как высчи­та­е­те, кто может быть вино­вен в про­изо­шед­ших собы­ти­ях? — спро­си­ли экс-акима.

- Навер­ное, нет неви­нов­ных людей. Я сам вино­ват, не угля­дел… Так­же есть про­ти­во­ре­чия в законе…  Я наде­ял­ся, этот вопрос решит­ся, пото­му что до это­го были подоб­ные ситу­а­ции: мы  руга­лись, воз­му­ща­лись, но реша­ли вопросы.

Жизнь ценой в копейку

У 37 под­су­ди­мых тоже были вопро­сы к быв­ше­му аки­му города.

- На алане мы поста­ви­ли палат­ки, но туда при­гна­ли трак­тор и снес­ли их. Зачем вы это сде­ла­ли?-  спро­сил Пара­хат Дюсембаев.

- Мы хоте­ли, что­бы вы вер­ну­лись на рабо­ту. Мы дума­ли, таким спо­со­бом решим про­бле­му быстрее.

— Поче­му в июле 2011 года нас выгна­ли с тер­ри­то­рии ОС‑5 и ска­за­ли идти на эту площадь?

- Я к это­му не имею отно­ше­ния. Я об этом узнал позже.

- Поче­му к нам не при­ез­жа­ли вра­чи, когда мы голодали?

-  Мы дава­ли им зада­ния вас обсле­до­вать, а поче­му они не при­ез­жа­ли к вам, не знаю.

- Поче­му гово­ри­ли елба­сы что здесь все спо­кой­но? — про­дол­жил под­су­ди­мый Мак­сат Досмагамбетов.

- Я пре­зи­ден­та лич­но не знаю. У меня к нему нет пря­мо­го досту­па. Ему лич­но я это­го не говорил.

- Вы ведь ответ­ствен­ный за наш город?

- Да.

- Тогда поче­му поли­цей­ские сде­ла­ли оцеп­ле­ние. Кто дал этот приказ?

- К это­му име­ет отно­ше­ние пред­ста­ви­те­ли пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов.  Я не могу им при­ка­зы­вать: не делай­те того-то.

- Зачем на празд­ник  при­вле­ка­ли поли­цей­ских дру­гих рай­о­нов обла­сти? — засы­па­ли вопро­са­ми под­су­ди­мые нефтяники.

-  Мы слы­ша­ли раз­го­во­ры: при­дут какие-то пар­ни. Что­бы подготовиться…

- Поче­му вы тогда гово­ри­ли: на алане сто­ят толь­ко око­ло 60 чело­век и все они оралманы?

- Я нико­гда не высту­пал про­тив орла­ма­нов. На дис­кус­си­он­ном клу­бе  в Астане я гово­рил о про­бле­ме неф­тя­ни­ков, об их зара­бот­ной пла­те. Но никак не высту­пал про­тив оралманов.

- Зачем велась видео­за­пись на алане? Поче­му это дела­ли моло­дые пар­ни, кто они?

- Мы долж­ны были знать, сколь­ко чело­век на алане. Мы долж­ны были дер­жать ситу­а­цию под контролем.

Завер­шил­ся опрос быв­ше­го аки­ма Жана­о­зе­ня потря­са­ю­щим по сво­ей про­сто­те вопросом:

- Вы пообе­ща­ли выпла­тить за юрты два мил­ли­о­на тен­ге, а за погиб­ших во вре­мя рас­стре­ла людей  дали по одно­му мил­ли­о­ну. Вы счи­та­е­те, жизнь людей сто­ит дешев­ле юрт? — ска­зал Пара­хат Дюсембаев.

- Про два мил­ли­о­на тен­ге я напи­сал по прось­бе одно­го из жите­лей Жана­о­зе­на. А про ком­пен­са­цию в один мил­ли­он за погиб­ших сооб­щи­ло государство.

Лицом к лицу —  лица не увидать 

После двух­ча­со­во­го пере­ры­ва суд вновь опро­сил ано­ним­ных сви­де­те­лей — поли­цей­ско­го, рядо­во­го жите­ля Жана­о­зе­на и следователя.

Глав­ные сви­де­те­ли в пого­нах, высту­пая изме­нен­ным голо­сом из-за зана­ве­са сце­ны зала суда, на боль­шин­ство вопро­сов или отве­ча­ли сум­бур­но, или совсем не мог­ли отве­тить. Но важ­нее их отве­тов были вопро­сы под­су­ди­мых. В них рас­кры­ва­лись новые подроб­но­сти и жана­о­зен­ской тра­ге­дии, и после­до­вав­ших за ней «след­ствен­ных мероприятий».

Опрос нача­ли со сви­де­те­ля под псев­до­ни­мом «Айбек Карасаев».

- 16 декаб­ря на алане про­хо­дил кон­церт. Потом  неф­тя­ни­ки и моло­дые пар­ни дра­лись, били поли­цей­ских. Я смот­рел на все это. Потом тол­па побе­жа­ла в сто­ро­ну аки­ма­та. Сре­ди них я уви­дел Уте­бе­ко­ва Жанай­да­ра. Он ходил сре­ди ребят, кото­рые были с закры­ты­ми лица­ми, — рас­ска­зы­вал голос. — Нача­лась пере­стрел­ка. Жанай­да­ру в ногу попа­ла пуля. Я испу­гал­ся, что в меня тоже пуля попа­дет и ушел.

Сви­де­тель не смог отве­тить на вопрос, как выгля­дел в тот день под­су­ди­мый:  «Пом­ню его по гла­зам, а лица не пом­ню…». Ска­зал, что видел, как Жанай­дар кидал в поли­цей­ских камни.

Адво­ка­ты заме­ти­ли: «Уте­бе­ков — пожар­ный, он  в тот день спа­сал жиз­ни дру­гих людей, несмот­ря на опас­ность. Раз­ве  мог он на кого-то напа­дать и тем более под­жи­гать здания?».

- Я не знаю, — отве­ти­ли из-за занавеса.

- Поче­му бы вам не вый­ти в зал и откры­то все не рас­ска­зать? — пред­ло­жи­ли свидетелю.

- Я боюсь за свою семью…

- Вы бои­тесь Утебекова?

- Но у него есть дру­зья, сто­яв­шие на алане…

Под­су­ди­мая Айжан Дюсем­ба­е­ва удив­ле­но доба­ви­ла: «Ели Жанай­дар, как сле­ду­ет из ваших пока­за­ний, такой при­ду­рок и хули­ган то, как же он может тре­ни­ро­вать малень­ких детей?». (До декабрь­ских собы­тий Жанай­дар Уте­бе­ков вел спор­тив­ную   сек­цию в сред­ней школе).

Голос отве­тил: «Не знаю».

— Вы ска­за­ли: не зна­е­те его по внеш­но­сти, но узна­ли по гла­зам? Вы може­те опи­сать его внешность?

- Я вам не художник…

Голос поли­цей­ско­го под псев­до­ни­мом «Мурат» услы­ша­ли из-за зана­ве­са после позыв­ных скай­па: «Я рабо­таю в поли­ции. 16 декаб­ря мы были на алане. Нас было око­ло 100 чело­век. На пло­ща­ди сто­я­ло око­ло 200 неф­тя­ни­ков. Око­ло 10 утра начал­ся парад детей. Неф­тя­ни­ки ста­ли воз­му­щать­ся, про­рва­ли оцеп­ле­ние, побе­жа­ли на сце­ну.  Ста­ли напа­дать на поли­цей­ских, на пев­цов на сцене. Напа­ли на УАЗ, раз­би­ли стек­ла. Они пыта­лись пере­вер­нуть маши­ну, но мы отсто­я­ли ее. Бес­по­ряд­ки нача­ли уси­ли­вать­ся и мы ушли в ГУВД. Сре­ди актив­ных я узнал Жума­га­ли­е­ва Мурат­бая. Он кри­чал: «Где спра­вед­ли­вость?!»  и напа­дал на поли­цей­ских.  Непе­сов Баур­жан бил пар­ней, кото­рые сто­я­ли за тур­ни­ке­том.  Кос­бар­ма­ков Мурат был выпив­ший, от него воня­ло пере­га­ром. Он напа­дал на поли­цей­ских.  Нары­на я узнал по видео­за­пи­си. Он тоже напа­дал на поли­цей­ско­го — сза­ди. Хотел его пова­лить. Дос­ма­гам­бе­тов Мас­кат был одет в «оляс­ку», он   пры­гал на поли­цей­ско­го, мате­рил­ся. Я запом­нил Дюсем­ба­е­ва Пара­ха­та. Он был сре­ди тех, кто раз­бил оцеп­ле­ние. Если бы они не про­рва­ли оцеп­ле­ние, навер­ное, не было тако­го.   Я видел Акжи­ги­то­ва — он взо­брал­ся на сце­ну. Еще пом­ню Ерга­зе­ва — он бежал в нашу сто­ро­ну, кидал кам­ни. Запом­нил Туле­та­е­ву. Хоть она и не на напа­да­ла на нас, но она ходи­ла око­ло неф­тя­ни­ков и под­го­ва­ри­ва­ла их. Кого-то вызы­ва­ла (?) по телефону…».

- Ска­жи нам это в гла­за! Выхо­ди сюда и гово­ри все откры­то! — разом вско­чи­ли с мест нефтяники.

«Уби­тые дети и ста­ри­ки тоже были хулиганами?»

Нако­нец, после вопро­сов про­ку­ро­ров задать свои вопро­сы смог­ли под­су­ди­мые. Пара­хат Дюсем­ба­ев, Жанай­дар Уте­бе­ков, Роза Туле­та­е­ва, Есен­гель­ды Аман­жо­лов спра­ши­ва­ли: «Мож­но стре­лять в людей толь­ко пото­му, что они нару­ши­ли обще­ствен­ный поря­док?», «Уби­тые дети, ста­ри­ки, жен­щи­ны тоже хулиганы?»,

Ано­ним­ный поли­цей­ский отка­зы­вал­ся отвечать.

— Ска­жи, что я делал на пло­ща­ди? — спро­сил Парахат.

— Я тебя до это­го не видел. Узнал по видео: там ты на всех напа­дал, мате­рил­ся. Ты вез­де засветился!

- Отку­да ты меня знаешь?

- Я тебя не знаю. Я тебя уви­дел по видео­за­пи­си, а твое имя узнал на следствии

Роза Туле­та­е­ва спро­си­ла: «Поче­му вы реши­ли, что я кого-то вызы­ва­ла по телефону?».

— В Узень я при­ез­жал часто, по пово­ду заба­стов­ки. Вас зна­ет весь ГУВД Узе­ня. Я вас видел, когда вы ходи­ли по ала­ну  со злы­ми гла­за­ми и нахму­рен­ны­ми бро­вя­ми, — отве­чал голос.

Роза обра­ти­лась к судье, обра­тив его вни­ма­ние: «Каж­дый поли­цей­ский исполь­зу­ет мое имя в сво­их пока­за­ни­ях и пыта­ет­ся создать нега­тив­ный образ». Судья промолчал.

— Ты был сре­ди тех, кто стре­лял в людей, когда вер­нул­ся во вто­рой раз? — спро­сил Пара­хат Дюсембаев.

- Я не буду отве­чать на этот вопрос.

- Нет, ты отве­тишь на этот вопрос! Пото­му что здесь сидят люди, кото­рые не уби­ва­ли дру­гих людей. Уби­ва­ли вы!

- Вы нару­ши­ли закон. Вы нару­ши­ли обще­ствен­ный поря­док. Вы не под­чи­ни­лись поли­цей­ским…, — уве­ре­но отве­чал ано­ним­ный свидетель.

- Мож­но стре­лять в людей толь­ко за то, что они нару­ши­ли обще­ствен­ный пря­док? — воз­му­тил­ся под­су­ди­мый Жанай­дар Утебеков.

- Я на этот вопрос отве­чать не буду?

Жанай­дар про­дол­жил: «Здесь сидят про­стые люди, кото­рые были ране­ны из-за вас и мы еще вино­ва­ты? А ты сидишь там здо­ро­вый, не постра­дал во вре­мя бес­по­ряд­ков. Это ваш порядок?»

- Не сме­ши­вай про­стой народ с хули­га­на­ми, — не рас­те­рял­ся полицейский.

— Там были ране­ные, уби­ты   малень­кие дети, жен­щи­ны, ста­ри­ки.  Они тоже были хули­га­на­ми?  — встал с места под­су­ди­мый Жанай­дар Утебеков.

- Я не буду отве­чать на этот вопрос.

Роза Туле­та­е­ва сде­ла­ла вывод: «Из тво­их пока­за­ний полу­ча­ет­ся: ты ходил за нами по попя­там, как ты выра­зил­ся — за хули­га­на­ми и успе­вал все узна­вать? Высле­жи­вал нас?»

- Я не буду отве­чать на это вопрос.

- Ты нас назы­ва­ешь хули­га­на­ми, а сам себя кем счи­та­ешь? Ты ведь стре­лял в народ? — гово­рил под­су­ди­мый Есен­гель­ды Аманжолов.

- Я не буду отве­чать вопрос.

- Что там делал под­су­ди­мый Косбармаков?

- Выта­щил руки и пока­зал фигу.

- Ты ска­зал, что был под­вы­пив­ший, как ты это узнал?

- По его пове­де­нию, по его гла­зам, по его речи…

- А  поче­му ты его не аре­сто­вал и не при­вел в полицию?

- Я не могу отве­тить на этот вопрос.

Адво­кат Сау­ле­бай Сан­зыз­бай­у­лы поин­те­ре­со­вал­ся: где имен­но 16 декаб­ря сто­ял поли­цей­ский. Голос отве­тил: «Вез­де, где приказывали».

- Какой у вас рост?

- Это не име­ет отно­ше­ния к делу…

-  Это име­ет отно­ше­ние, пото­му что вы назва­ли око­ло шести чело­век, кото­рых вы,  ока­зы­ва­ет­ся, помни­те. Во что они были оде­ты, что дела­ли, вы точ­но опи­сы­ва­е­те их тело­сло­же­ние.  Созда­лось такое ощу­ще­ние, что вы сле­ди­ли за все­ми сра­зу. Как вы смог­ли видеть всех в одно и то же время?

Арал­бай Нага­ши­ба­ев воз­ра­зил: «Он же ска­зал, что был в раз­ных местах».

- Вы очень уве­ре­но гово­ри­те и уве­ре­но обви­ня­е­те неф­тя­ни­ков в орга­ни­за­ции бес­по­ряд­ков. Если вы так в уве­ре­ны в их вине, поче­му вы не вый­де­те в зал и не ска­же­те   это откры­то? Ведь вы офи­цер и сто­и­те на стра­же наро­да, — спро­си­ли сви­де­те­ля адвокаты.

Сви­де­тель попро­сил суд снять вопрос.

На вопро­сы адво­ка­тов: «Когда он вто­рой раз вер­нул­ся на пло­щадь Жана­о­зе­на?», «Какое зада­ние он полу­чил, вый­дя в общем строе воору­жен­ных поли­цей­ских?», — голос отве­чать отка­зал­ся. Отри­цал и нали­чие оружия.

— Ты видел изби­тых пар­ней и изна­си­ло­ван­ных деву­шек и жен­щин в ИВС? — выкрик­ну­ли из буд­ки для подсудимых.

Этот вопрос про­зву­чал, ско­рее, как утвер­жде­ние, но и на него сви­де­тель не ответил.

- Поче­му вы не при­ме­ни­ли рези­но­вые патро­ны, сле­зо­то­чи­вый газ? Поче­му вы рас­те­ри­ва­ли людей из бое­вых патро­нов? — в серд­цах про­дол­жа­ли спра­ши­вать нефтяники.

Судья успо­ка­и­вал зал  и часть вопро­сов сни­мал: «Это не име­ет отно­ше­ния к делу».

В завер­ше­нии опро­са ано­ним­но­го сви­де­те­ля под­су­ди­мые неф­тя­ни­ки объ­яви­ли: «Мы узна­ли, кто ты! Ты Мух­тар Кожа­ев, быв­ший началь­ник ГУВД Жанаозена».

— Нет, я не Кожа­ев, — отве­тил голос за занавесом.

Адво­кат Арман Жаме­нов тут же высту­пил с хода­тай­ством: «Раз опра­ши­ва­е­мый не отве­тил ни на один вопрос, про­шу исклю­чить его из свидетелей».

- Тол­ко­ва­ние его отве­тов  мы будем делать в кон­це судеб­но­го про­цес­са,— поста­вил точ­ку судья Нагашибаев.

«Им про­ка­лы­ва­ли уши степлером»

По хода­тай­ству про­ку­ро­ры в зал при­гла­си­ли сви­де­те­ля  Ель­жа­са Оне­ро­ва — сле­до­ва­те­ля Акта­уско­го след­ствен­но­го коми­те­та. Имен­но его один из ано­ним­ных сви­де­те­лей —    он отка­зал­ся от сво­их пока­за­ний   — обви­нил в ока­за­нии дав­ле­ния.

Оне­ров сооб­щил: опра­ши­вал толь­ко сви­де­те­ля Алма­са Жаил­ха­но­ва, но дав­ле­ния на него не ока­зы­вал, и свои пока­за­ния тот дал добровольно.

-  Он боит­ся за свою семью, поэто­му  к нему при­ме­не­на ста­тья 100 УПК, — заве­рил следователь.

— Пом­нишь, в ГУВД мы столк­ну­лись? Ты видел, как шесть поли­цей­ских били меня, как про­ка­лы­ва­ли мне сти­пле­ром уши, — вско­чив со ска­мьи, крик­нул под­су­ди­мый Мас­кат Досмагамбетов.

- Нет, не видел…

Шум в зале и воз­му­ще­ния род­ствен­ни­ков под­су­ди­мых, на неко­то­рое вре­мя пре­рва­ли опрос. Неф­тя­ни­ки тре­бо­вал от сви­де­те­ля прав­ды: «Ты меня видел! Ты видел, как меня изби­ва­ли! Ты видел, как мне про­ка­лы­ва­ли уши стиплером!».

- Это вра­нье, — спо­кой­но отве­чал Онеров.

- Ты мне гово­рил: «Здесь стой. Подо­жди, я тебя сей­час хоро­шо «оты­мею»». Ты тогда при­е­хал взять под­пись под моим заяв­ле­ни­ем и ска­зал: если я не постав­лю под­пись, мне будет плохо.

Мак­сат обра­тил­ся к залу: «Этот чело­век был сре­ди тех, кто нас бил. Все, что он  гово­рит здесь, —  вранье!».

К опро­су под­клю­чи­лись адво­ка­ты. Их инте­ре­со­ва­ло: поче­му сви­де­тель, о кото­ром идет речь и на кото­ро­го, яко­бы, не ока­зы­ва­лось дав­ле­ния — Жаил­ха­нов, давая пока­за­ния про­тив под­су­ди­мо­го, при этом сооб­щил суду: на алане он не был?

- Боит­ся дав­ле­ния, — объ­яс­нил сле­до­ва­тель — Поэто­му мы при­ме­ни­ли в отно­ше­нии него сотую ста­тью УПК. Он ска­зал, что на него идет дав­ле­ние со сто­ро­ны род­ствен­ни­ков подсудимого.

- А поче­му вы не при­ме­ни­ли санк­ции в отно­ше­нии людей, кото­рые ему угро­жа­ли? Вы ведь зна­ли их имена?

- Как будешь воз­буж­дать про­тив них дело.…

- Жаил­ха­нов  в суде ска­зал: он бежал и пря­тал­ся, что­бы при­е­хать в суд. Полу­ча­ет­ся, вы не выпол­ни­ли свои обя­зан­но­сти в части его охраны?

- Мы не обя­за­ны за ним ходить…

- Зна­чит в целях без­опас­но­сти, вы ему дали толь­ко псев­до­ним, — резю­ми­ро­ва­ли адвокаты.

Их вопро­сы были важ­ны: Жаил­ха­нов был един­ствен­ным сви­де­те­лем, кото­рый дал пока­за­ния про­тив под­су­ди­мо­го Ертая Ермуханова.

- Как вы уточ­ня­ли его пока­за­ния? — спро­си­ли сле­до­ва­те­ли. — Вы опра­ши­ва­ли сосе­дей, род­ствен­ни­ков Ермуханова?

-Нет еще — про­сто отве­тил Онеров.

- А мы опро­си­ли сосе­дей, — сооб­щи­ли адво­ка­ты. — Сосе­ди и род­ствен­ни­ки утвер­жда­ют, что 16 декаб­ря он был дома. Поче­му за осно­ву обви­не­ния вы взя­ли толь­ко пока­за­ния Жаилханова?

Сви­де­тель не мог внят­но отве­тить на вопрос.

Адво­кат Вене­ра Сар­сем­би­на про­дол­жи­ла. Ее инте­ре­со­ва­ло: какая была необ­хо­ди­мость допра­ши­вать 22 декаб­ря сви­де­те­ля Жаил­ха­но­ва с 9.30  утра до часа ночи?

— Мы допра­ши­ва­ли мно­го людей. Я, зна­е­те, не обра­щаю вни­ма­ния на такие моменты…

— Пом­нишь, как ты угро­жал мне? — спро­сил Оне­ро­ва Пара­хат Дюсем­ба­ев. — Ты гово­рил моей мате­ри, что я все рав­но сяду…

В зале суда начал­ся спор меж­ду судьей и адво­ка­том: судья потре­бо­вал не зада­вать лиш­них вопро­сов, кото­рые, по его мне­нию, не суще­ствен­ны. Адво­ка­ты пари­ро­ва­ли: Оне­ров не дает чет­ких отве­тов. Пока про­дол­жал­ся спор, сви­де­тель… ушел.

Сле­дом за ним вышла мать Дос­ма­гам­бе­то­ва Мак­са­та, мать-геро­и­ня, 80-лет­няя Онай­гуль-апа. Вни­ма­тель­но выслу­шав пока­за­ния сле­до­ва­те­ля и при­зна­ния сына о пыт­ках сти­пле­ром, кото­рые она услы­ша­ла впер­вые здесь, в зале суда, жен­щи­на отку­да-то взя­ла силы, рас­тол­ка­ла всех на сво­ем пути и выбе­жа­ла сле­дом за Онеровым.

Впро­чем, Онай­гуль-апа почти сра­зу вер­ну­лась. Види­мо, работ­ник след­ствен­но­го коми­тет очень быст­ро рети­ро­вал­ся из зда­ния и догнать она его не смог­ла. Под­су­ди­мые тем вре­ме­нем воз­му­ща­лись: «Поче­му поли­цей­ские себя так ведут? Они могут поки­нуть зал даже без раз­ре­ше­ния судьи!».

Арал­бай Нага­ши­ба­ев на вопрос не отве­тил, но воз­вра­щать сви­де­те­ля не стал.

Неожи­дан­ное заявление 

Сен­са­ции на этом засе­да­нии суда не закон­чи­лись. Выступ­ле­ние Мар­жан Аспан­ди­я­ро­вой, неви­си­мо­го жур­на­ли­ста, юри­ста и сопред­се­да­те­ля пар­тии «Азат» вызвал шквал  эмо­ция теперь уже со сто­ро­ны судьи Ара­ла­бая Нага­ши­ба­е­ва. Он обра­тил­ся к адво­ка­ту Гуль­на­ре Жауспа­е­вой, по хода­тай­ству кото­рой сви­де­тель была вызва­на в суд.

- Жуас­па­е­ва встань­те! Объ­яс­ни­те суду, зачем вы вызва­ли это­го сви­де­те­ля? Что кон­крет­но она может ска­зать по иссле­ду­е­мым событиям?

Адво­кат тако­му обра­ще­нию воз­му­ти­лась и попро­си­ла судью быть веж­ли­вее.    Но Нага­ши­ба­ев пере­бил ее, ска­зав, что­бы адво­кат не огры­за­лась, и потре­бо­вал «зане­сти пове­де­ние  Жауспа­е­вой в протокол».

- Зачем вы при­ле­те­ли на этот суд? — пере­клю­чил­ся судья на Маржан.

- Я при­е­ха­ла как граж­да­нин — ска­зать свое мне­ние. Эти люди не винов­ны. Тру­до­вой вопрос неф­тя­ни­ков длит­ся не семь меся­цев, а семь лет. Наша пар­тия с это­го вре­ме­ни про­во­ди­ла с ними рабо­ту, пыта­лась помочь решить их про­бле­мы. Мы писа­ли пре­зи­ден­ту, ходи­ли  на встре­чи с руко­вод­ством «Каз­му­най­га­за», созда­ли комис­сию… Они вели себя очень куль­тур­но: не пили вод­ку,  к себе не под­пус­ка­ли лиш­них людей. По мое­му мне­нию, все нача­лось с Сар­бо­пе­е­ва, Кули­ба­е­ва и Ишма­но­ва. Имен­но эти люди вино­ва­ты в этих тра­ги­че­ских собы­ти­ях. Я так же счи­таю: в этом вино­ват и пре­зи­дент Назар­ба­ев, кото­рый семь меся­цев не реа­ги­ро­вал на заба­стов­ку нефтяников.

Арал­бай Нага­ши­ба­ев пре­рвал речь сви­де­те­ля: «Мы не при­шли выслу­ши­вать ваше мне­ние,  кто вино­ват. Это решит суд».

- Если вы заин­те­ре­со­ва­ны в объ­ек­тив­ном рас­сле­до­ва­нии это­го дела и выне­се­нии спра­вед­ли­во­го реше­ния, вы долж­ны меня выслу­шать, — воз­ра­зи­ла Аспан­ди­я­ро­ва. — Все, что я ска­жу, име­ет отно­ше­ние к собы­ти­ям 16 декаб­ря. И вы не долж­ны меня прерывать…

— Аспа­ди­я­ро­ва, вы не на пар­тий­ном собрании…

— Что вы може­те ска­зать, о том, как Роза Туле­та­е­ва свя­зы­ва­лась с ино­стран­ны­ми инфор­ма­гент­ства­ми?- вста­ви­ла вопрос Гуль­на­ра Жуаспаева.

- Это не прав­да. Сама Роза нико­гда не иска­ла  ино­стран­ные инфор­ма­ци­он­ные агентства.

Сле­ду­ю­щий репли­ку вста­ви­ла адво­кат Ардак Бати­е­ва: «Если этот сви­де­тель при­шел по пово­ду Туле­та­е­вой, то пусть гово­рит толь­ко о ней».

Вдруг с места в зале вста­ла под­су­ди­мая Айжан Дюсем­ба­е­ва, сры­ва­ю­щим­ся голо­сом она закричала:

- Вы гово­ри­те, ока­зы­ва­ли помощь, а где вы были, когда я лежа­ла в боль­ни­це, когда меня тас­ка­ли по судам? Где вы были? Где была ваша помощь? Я здесь стра­да­ла, а вы где были?    — Аспа­ди­я­ро­ва рас­те­ря­лась и не нашлась, что ответить.

Судья обра­тил­ся к неф­тя­ни­кам: «Вы гово­ри­ли, у вас  тру­до­вой спор, что вы не свя­зы­ва­е­тесь с поли­ти­кой. Теперь выяс­ня­ет­ся — вы рабо­та­ли с поли­ти­че­ской пар­ти­ей, выяс­ня­ет­ся, что вы име­е­те  отно­ше­ния к партии».

Никто не понял, с чего судья сде­лал этот вывод. Мар­жан Аспан­ди­я­ро­ва попы­та­лась объяснить:

- Эти ребя­та к нашей пар­тии и не име­ют ника­ко­го отно­ше­ния, они не чле­ны нашей партии…

-  Вы 16 декаб­ря были на алане в Жана­о­зене? — пере­бил судья.

-  Нет, но то, что я вам гово­рю, тоже име­ет отно­ше­ние к собы­ти­ям в Жанаозне.

- Нам не нуж­на ваша оцен­ка. Это реша­ет суд.

В спор опять всту­пи­ла адво­кат Бати­е­ва: «Мы теря­ем вре­мя. Если это­му сви­де­те­лю нече­го ска­зать, давай­те позо­вем другого».

Аспан­ди­я­ро­ва пыта­лась убе­дить если ей дадут воз­мож­ность дого­во­рить до кон­ца, то суд услы­ши­те все, что отно­сит­ся к рас­смат­ри­ва­е­мо­му делу.

Под­су­ди­мые неф­тя­ни­ки дожда­лись, пока спор затих­нет, и спро­си­ли судью: «Поче­му когда кто-то при­хо­дит ска­зать сло­во в нашу под­держ­ку, вы их пере­би­ва­е­те и не дае­те дого­во­рить. Но когда высту­па­ют про­тив нас, их вни­ма­тель­но слушают?».

- Вче­ра был Пясто­лов, кото­рый помо­гал нам по юри­ди­че­ским вопро­сам. Не дослу­шав, вы  выпро­во­ди­ли его из зала суда. Сего­дня Мар­жан Аспен­ди­я­ро­ва хочет высту­пить в нашу под­держ­ку, вы и ей не дае­те ска­зать. Где спра­вед­ли­вость тогда?

Эти сло­ва под­дер­жа­ла Роза Тулетаева:

- Когда в суде высту­пал пред­ста­ви­тель «Каз­му­най­га­за», он гово­рил мно­го, но не по делу. Мы его слу­ша­ли два часа, а теперь, когда при­хо­дит чело­век, что­бы про­яс­нить вопро­сы по тру­до­во­му спо­ру, вы не дае­те ей ска­зать ни слова!

— Хоро­шо пусть все гово­рит, — сдал­ся Нагашибаев.

Мар­жан подроб­но рас­ска­за­ла, как начал­ся тру­до­вой спор неф­тя­ни­ков, как затя­ги­ва­лось реше­ние кон­флик­та. В кон­це сво­ей речи она заявила:

- Винов­ны  в мас­со­вых бес­по­ряд­ках пред­ста­ви­те­ли «Каз­му­гай­га­за», аким Сар­бо­пе­ев, Ишма­нов и пре­зи­дент Нур­сул­тан Назарбаев.

Неф­тя­ни­ки под­дер­жа­ли сло­ва жур­на­ли­стам одоб­ри­тель­ным гулом. Про­ку­ро­ры воз­му­ща­лись заяв­ле­нию сви­де­те­ля. Адво­кат Бати­е­ва что-то шеп­та­ла сидя­ще­му рядом кол­ле­ге. А Арал­баю Нага­ши­ба­е­ву впо­ру было нести вале­ри­ан­ку — для успо­ко­е­ния неврвов.

В кон­це кон­цов сло­во взял под­су­ди­мый Есен­гель­ды Абрах­ма­нов. Он обра­тил­ся к Мар­жан с вопросом:

- Я не имею отно­ше­ния ни к неф­тя­ни­кам, ни к заба­стов­ке. Но 16,17,18, 19  декаб­ря меня жесто­ко­го изби­ва­ли в ГУВД. От пере­охла­жде­ния — после того, как мы голые лежа­ли там, на бетон­ном полу, я забо­лел тубер­ку­ле­зом. Что мне делать? У меня семья, дети… Вы може­те мне помочь?

Ска­зав это, Есен­гель­ды запла­кал, но тут же сдер­жал­ся и обра­тил­ся к судье: «Мне нуж­но хоро­шее лече­ние… Про­шу вас изме­нить в отно­ше­нии меня меру пре­се­че­ния на домаш­ний арест».

Судья оста­вил вопрос открытым.

В этот день в суде все жда­ли и при­хо­да быв­ше­го руко­во­ди­те­ля «Озен­му­най­га­за» Кийк­бая Ишма­но­ва — он был при­гла­шен по хода­тай­ству адво­ка­та Вене­ры Сар­сем­би­ной и дол­жен был высту­пить в каче­стве сви­де­те­ля. Но  на этом засе­да­нии он так и не появился.

Судья объ­явил пере­рыв до 2 мая.