На прошлой неделе мажилисмены ратифицировали соглашение между правительством Республики Казахстан и правительством Китайской Народной Республики о некоторых вопросах сотрудничества при развитии и эксплуатации нефтепровода Казахстан – Китай. «Подводных камней», которые обязательно возникнут при реализации этого документа, они не увидели. Или не захотели увидеть.
Законопроект представлял исполняющий обязанности министра нефти и газа Болат Акчулаков. Выступая перед мажилисменами, он так объяснил необходимость его принятия: «Основные цели соглашения — увеличение пропускной способности нефтепровода Казахстан — Китай и обеспечение стабильности поставок казахстанской нефти в КНР путем создания привлекательных условий для казахстанских грузоотправителей при экспорте нефти».
Положительное заключение по законопроекту дал комитет по международным делам, обороне и безопасности мажилиса, и теперь документ передан в сенат. Между тем в соглашении между правительствами РК и КНР есть «подводные камни».
Например, тариф на услуги по транспортировке казахстанской нефти по нефтепроводу Казахстан — Китай на экспорт является единым, независимо от точки входа нефти в систему, то есть устанавливается без учета протяженности маршрута транспортировки. Что очень странно, поскольку расходы на транспортировку нефти за исключением условно постоянных расходов в виде амортизации и расходов на содержание аппарата управления, ремонтно-аварийных служб и ряда других статей прямо зависят как от физического объема перекачиваемой нефти, так и от расстояния транспортировки.
Применение единого тарифа в виде «платы за вход» обычно применяется в электроэнергетике по той простой причине, что это сильно упрощает расчеты между поставщиками электроэнергии и сетевой компанией, потому что последняя, как правило, имеет несколько вариантов транспортировки электроэнергии плюс иногда бывает выгоднее производить обмен объемами с другими энергосистемами и поставщиками.
Введение же единого тарифа на транспортировку казахстанской нефти в Китай выгодно в первую очередь трубопроводной компании и ее операторам («КазМунайГазу» и Китайской национальной нефтегазовой корпорации), потому что не только упрощает расчеты, но и дает возможность извлекать дополнительные доходы.
Поскольку тарифы будут устанавливаться, скорее всего, на год и на основании плановых расчетов, они будут задираться вверх. Поэтому поставщики, которые сдают нефть ближе к казахстанско-китайской границе, будут фактически переплачивать. Даже если позднее тарифы будут выравнены и приближены к реальным затратам, получится, что в выигрыше окажутся те компании, которые находятся дальше других от китайских получателей — их будут дотировать.
Другой «подводный камень» заключается в том, что тариф на поставку нефти на внутренний рынок РК по нефтепроводу Казахстан — Китай, который будет утверждаться уполномоченными госорганами в соответствии с казахстанским законодательством, не должен будет превышать тариф на экспорт.
Почему мы так считаем? Да потому что этот тариф заведомо должен быть ниже тарифа на экспорт в несколько раз по той простой причине, что расстояние, на которое перекачивается нефть при поставках на внутренний рынок, намного короче. Соответственно, тариф должен быть ниже.
Ну а третий «подводный камень» чисто процедурный. Соглашение между правительствами РК и КНР о некоторых вопросах сотрудничества при развитии и эксплуатации нефтепровода Казахстан — Китай было подписано в Астане еще 8 декабря 2012 года, а внесено на утверждение парламента РК только сейчас. Чего ждали и почему тянули время? Этими вопросами неплохо было бы задаться депутатам…
Читать оригинал статьи —
