О плюсах и минусах преемников Назарбаева для Кремля
Автор: Константин ПУКЕМОВ 13.09.2011
Разговоры о том, что Назарбаев уходит, с каждым днем ведутся все активнее. Возраст, болезнь, разруха в госаппарате и экономике — все это в совокупности заставляет ощущать кожей приближение перемен. Правда, тут возникает проблема преемника. Если будет попытка передачи власти по азербайджанскому сценарию, а не в результате прозрачных честных выборов, режим может на какое-то время просто «законсервироваться».
В стране кандидатуры возможных преемников известны и горячо обсуждаются. И мы на страницах «Республики» уже как-то раз давали возможные расклады и сценарии. Но в этот раз решили взглянуть на проблему передачи власти с несколько другой стороны. Кем бы ни был будущий кандидат на место Назарбаева, он должен быть, по нашему разумению, принят или, лучше сказать, одобрен сильными политическими игроками. Как минимум соседями. В связи с этим мы попросили поделиться своим мнением насчет симпатий и антипатий Кремля заведующего отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина.
- Андрей Валентинович, кто был бы предпочтительнее для России в качестве преемника Назарбаева – Тимур Кулибаев, Карим Масимов, Имангали Тасмагамбетов или Аслан Мусин?
– Для России удобны все персонажи, которые вы перечислили. И даже те, которых вы не назвали, но которых часто упоминали до недавнего времени в качестве возможных преемников. Таких, например, как Ахметжан Есимов или кто-то еще из ближнего круга президента, но из так называемого второго эшелона потенциальных президентов. Для России все эти люди удобны. В большей части, потому что Россия в первую очередь заинтересована в преемственности политики.
- Внутренней или внешней?
– Внешней, конечно. И я так понимаю, что персонажей, которые могли бы круто развернуть внешнеполитический курс Казахстана, в ближнем окружении президента нет по определению. Да, мы можем строить разные гипотезы по поводу прокитайской, проевропейской или проамериканской скрытой ориентации тех или иных людей из тех, кого вы назвали.
Но на самом деле это только разговоры о том, что Масимов связан с Пекином, а про Мусина мне в наших российских маргинальных СМИ попадались аналитические статьи, в которых утверждалось, что он чуть ли не проамериканский человек, такого же типа, что министр иностранных дел Таджикистана Зарифи.
Или есть разговоры о том, что Исекешев – такой пробританец, что сил нет. Или помните историю с пресс-конференцией по поводу презентации в Москве программы «Путь в Европу», которую делал тогдашний посол Казахстана Джаксыбеков. И его сразу же поспешили записать в европизатора Казахстана и чуть ли не в либералы.
Но это полная чепуха. Все мы прекрасно понимаем, что из всех этих людей проамериканцы, проевропейцы, прокитайцы такие же, как и из узбекских чиновников первого ряда. Все эти люди по определению не могут быть теми, кто может резко поменять внешнюю политику, иначе они бы не окружали президента.
А те, кто по этому поводу вызывал какие-то подозрения, исчезли из ближайшего окружения президента еще в первой половине 90?х годов. Фамилии называть не буду, вы сами их знаете. Те, кто был не устойчив в смысле своих внешнеполитических ориентациях, их вытеснили из этого круга.
- Но что-то же должно напрягать Россию в связи с преемником?
– Либо излишняя националистичность, либо возможность перераспределения внешнеполитического вектора в пользу других конкурирующих с Россией центров силы. Второе?– маловероятно. А первое… Людей, которых можно записать в националисты, которые готовы прессовать русскоязычное население и спешно вводить казахский язык на всех уровнях, нет. Так что вот за этот триумвират – Кулибаев, Масимов, Мусин – и могут болеть российские элитарии.
- И какой выбор может быть сделан?
– Тимур Аскарович смотрится предпочтительнее. Эта кандидатура интересна российским нефтяным элитам, ведь инициатором назначения в Газпром была не казахстанская сторона, насколько я знаю. Это была именно российская инициатива и в связи с этим всплывала фамилия Зубкова.
А Карим Масимов, например, и вовсе поклонник современной техники. Все эти айпады айфоны… В России сами знаете, кто тоже разделяет эти увлечения.
Так что, конечно, многое будет зависеть от того, кто станет будущим президентом России. Но реальные шансы возможных преемников Назарбаева невозможно оценить. Информация, которая выходит из Казахстана, не помогает выстраивать какие-либо схемы. Уровень отношений настолько закрыт, что наружу не выходит почти ничего.
Понятна только одна вещь. Послушайте так называемые алиевские прослушки. Приходит в голову такая мысль – страной(как в России) управляют люди, которые не далеко ушли от тех, кто окружает нас в повседневности. Это не какие-то небожители, не гиганты мысли, а обыкновенные люди, которые строят политику в зависимости от симпатий и антипатий. Для них тоже действует принцип «нравится?– не нравится».
То есть политика, в том числе и внешняя часто выстраивается не только в зависимости от объективных причин, но и от субъективных. Пример – Лукашенко. Почему-то у прежнего российского президента с ним сложились отношения, а нынешний не смог их выстроить. Я не думаю, что все это объясняется объективными факторами. Хорошо, но что-товсе-таки нужно, чтобы понравиться Кремлю?
Серьезная ответственность за продвижение в Кремле той или иной кандидатуры ложится не только на самого кандидата, но часто на ответственных пиар-исполнителей, советников. У кого из действующих элитариев эти команды более включены, активны, финансово обеспечены, у того и больше шансов протоптать дорогу в Кремль.
Но российскую поддержку не следует преувеличивать. В Киргизии почему-то принято считать, что российский медийный ресурс чудеса творит. Конечно, рычаги на все страны постсоветского пространства у России есть, но их переоценивать не надо. Российский ресурс способен, например, в Киргизии дать 10–15%. В Казахстане порядок влияния тех же медиа примерно такой же.
- А как вы оцениваете команды Масимова и Кулибаева?
– Команды, которые есть и у премьера, и у главы фонда национального благосостояния тоже достаточно профессиональные и могут обходиться без варягов – и без русских, и без европейцев. А пиар с внешней стороны – это процентов 5–7. По большому счету, это не принципиальные цифры. И нельзя сказать о том, что Россия, если задастся такой целью, она из кого-то сможет слепить преемника. Если бы это было так просто, у нас не было бы этой постоянной головной боли последних месяцев. Все бы определилось достаточно легко, и через телевизор за месяц сформировался бы имидж того, кого бы хотелось видеть президентом России.
- То есть СМИ не всесильны?
- Нет, конечно, так же как и пиарщики. Просто пиарщики смогли использовать свои собственные методики и доверчивость политиков и создать до 2007–2008 года себе такой грандиозный имидж, который сдулся сначала после того, как развернулся Майдан, а потом после кризиса.
В пиаре разочаровались и кинулись в другой край – стали считать, что достаточно иметь доступ к основным телевизионным кнопкам, а с пиращиками можно по остаточному принципу разобраться. Такое есть у российских политиков. И в Казахстане, думаю тоже. Однако вряд ли кто-то может сказать, что можно не оглядывается на Россию вовсе…
– Влияние России есть, конечно, и больше, чем у остальных. Объективно достаточно посмотреть на макроэкономические показатели, провести обыкновенное социологическое исследование или воспользоваться старыми, которых предостаточно в Казахстане.
Что провластные, что оппозиционные СМИ, все они доказывают одну обыкновенную вещь, понятную простому казахстанцу: основным партнером Казахстана на международной арене является Россия без всяких там шараханий многовекторности, без «путей в Европу» и того, что «китайцы все скупили».
Россия остается основным союзником Казахстана. И это, конечно, влияет на ее позиции, предвыборную ситуацию и сам выборный процесс. Просто в силу того, что наши государства тесно переплетены. И Евросоюз, и Штаты воспринимаются как нечто находящееся в отдалении.
Кому-то нравится говорить, что надо развивать республику Казахстан по пути Европы, а не по пути авторитарно замшелой России. Но таких экстравагантных точек зрения в казахстанском обществе не так много. Люди-то живут не на облаке, они понимают, что от России Казахстану никуда не переехать. Семь с половиной тысяч километров! География тут побеждает и экономику, и идеологию.
- Однако с Украиной у России тоже неплохая география, но взаимопонимания в элитах уже давно нет…
– Отколоть Казахстан от России, превратить Россию в непривлекательный образ можно. С Грузией получилось, с Украиной почти получилось.Это тоже решается технологически, соответствующая информационная политика и ресурсы – интеллектуальные и финансовые. И еще время. Но, как я понимаю, во?первых, у Казахстана нет в этом необходимости, а во?вторых, те люди, которых вы перечислили в качестве преемников, и те, кто стоит у них за спиной,?– на подобное не способны…
И потом, ведь все эти преемники – не сами по себе приемники. Вокруг людей, которые приезжают в Москву, чтобы рассказать о том, какие они из себя друзья России и вот-то их и надо поддержать, есть целая пирамида разнообразных по степени влияния фигур. Начиная от журналистов и заканчивая чиновниками.
Это прежде всего финансово?промышленная группа, которая формируется вокруг каждого из преемников. Кроме того, они часто взаимно пересекаются своими кольцами. Поэтому ни одна из этих крупных группировок не имеет, на мой взгляд, ни желания, ни потенции портить отношения с Россией ни по грузинскому вопросу, ни по узбекскому или украинскому. В этом нет смысла.
- Почему?
– С одной стороны, это опасно. С другой– влечет за собой серьезные риски, в том числе финансовые. Риски того, что Россия серьезно отнесется к антироссийской риторики, а здесь очень много сформировалось обидчивых политиков в последнее время, которые обижаются на слова разных товарищей, которые иногда по старинке думают, что если они говорят на родном языке, то ничего не переводится, ничего не доходит до России. Все доходит. Это касается, конечно, в первую очередь, киргизских политиков, но и других тоже.
Так вот, Россия может обидеться и создать массу трудностей, не обязательно глобальных межгосударственных проблем, как в Грузии, например, но может создать проблемы такие, какие существуют, например, у Таджикистана.
И год от года они только усиливаются. Ясно же, если бы Душанбе и Москва имели тот уровень отношений, который наблюдался еще пять лет назад, вопросы, связанные с безопасностью и поставками горюче-смазочных материалов, продуктов, транзитом и прочим, решались бы гораздо проще. Поэтому конфронтация не продуктивна. Она не отвечает интересам элитариев.
Другое дело, говорят, что думают о народном благе, но в первую очередь они думают о себе, любимых, о своих интересах, интересах своего клана, группы. И поэтому они, как это делает нынешний таджикский режим, могут просто забить на проблемы, которые существуют у простых людей, и которые еще могут появиться в связи с ухудшением отношений с Россией.
А в Казахстане люди более прагматичны, они понимают, что если допустить обнищание населения слишком неконтролируемо и далеко, то власть можно и потерять. Назарбаев к этой мысли пришел давным-давно: гораздо проще нравится России, чем обострять с ней отношения.
