МИХАЭЛЬ ЛАУБШ: «АЛИЕВ БЫЛ СВЯЗАН С ЭКСТРЕМИСТАМИ»

           Его мож­но было назвать евро­пей­ским «раха­то­ве­дом». Он явля­ет­ся одним из луч­ших спе­ци­а­ли­стов Евро­пы по Цен­траль­ной Азии. Ему не надо объ­яс­нять «осо­бен­но­сти наци­о­наль­но­го рей­дер­ства» или гово­рить об отсут­ствии сво­бо­ды сло­ва в Казах­стане – он и так пре­крас­но все знает.

Миха­эль Лаубш (на фото) – гла­ва Eurasian Transition Group, вни­ма­тель­но наблю­да­ет за про­цес­сом в Вене. Мы попро­си­ли его поде­лить­ся сво­и­ми впечатлениями.

Зна­ком­ство и суд

ADAM: Миха­эль, когда вы впер­вые услы­ша­ли о Раха­те Али­е­ве?

ЛАУБШ: Тогда, когда впер­вые стал инте­ре­со­вать­ся Казах­ста­ном, это было в 2001 году. У меня к тому вре­ме­ни уже сло­жи­лись свои впе­чат­ле­ния о вашей стране. Пото­му что в этот пери­од мы ста­ли гово­рить о сво­бо­де прес­сы, о том, как стар­ший зять завла­дел боль­шим коли­че­ством финан­со­вых акти­вов и далее в таком же клю­че. После это­го у нас с ним слу­чил­ся юри­ди­че­ский конфликт.

ADAM: О каком кон­флик­те идет речь?

ЛАУБШ: В то вре­мя мы в Евро­пе сде­ла­ли рас­сыл­ку в сред­ства мас­со­вой инфор­ма­ции, при­ве­дя фак­ты того, как Рахат Али­ев завла­дел меди­а­ком­па­ни­ей, при­над­ле­жа­щей Сери­ку Медет­бе­ко­ву («Рус­ское радио – Казах­стан»). Али­ев не стал мол­чать и пред­при­нял опре­де­лен­ные шаги, в том чис­ле юри­ди­че­ские: им был ини­ци­и­ро­ван судеб­ный иск за яко­бы нане­се­ние ущер­ба его дело­вой репутации.

ADAM: До собы­тий 2007 года вы про­дол­жа­ли сле­дить за дея­тель­но­стью Али­е­ва и делить­ся сво­ей инфор­ма­ци­ей с евро­пей­ской прессой?

ЛАУБШ: Да, конеч­но. Но речь шла не толь­ко о Раха­те, но и в общем о поли­ти­че­ской ситу­а­ции в Казах­стане, сво­бо­де сло­ва, про­цес­сах, про­ис­хо­дя­щих в обще­стве, и так далее. При­чем эти сооб­ще­ния мы рас­про­стра­ня­ли не толь­ко в сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции, но и отправ­ля­ли в раз­лич­ные меж­ду­на­род­ные орга­ни­за­ции, такие как ОБСЕ, участ­во­ва­ли в соот­вет­ству­ю­щих мероприятиях.

Дру­гие дела…

ADAM: Насколь­ко мне извест­но, упо­мя­ну­тый слу­чай был не един­ствен­ным, когда вы всту­пи­ли в спор с г‑ном Алиевым?

ЛАУБШ: Да, это была очень непри­ят­ная исто­рия – насто­я­щий скан­дал. В 2008 или 2009 году на наш сер­вер обру­ши­лась мощ­ная ата­ка хаке­ров, в резуль­та­те кото­рой было похи­ще­но еще неопуб­ли­ко­ван­ное досье на Раха­та Али­е­ва. Кро­ме про­че­го, это было очень инте­рес­но тем, что доку­мен­ты в откры­том досту­пе не появ­ля­лись, но тем не менее они попа­ли к нему в руки.

ADAM: То есть похи­ще­ние доку­мен­тов ока­за­лось неким пре­вен­тив­ным уда­ром с целью предот­вра­ще­ния их пуб­ли­ка­ции? Вы смог­ли даль­ше исполь­зо­вать это досье по пря­мо­му назначению?

ЛАУБШ: Нет. К сожа­ле­нию, этим доку­мен­том мы не смог­ли вос­поль­зо­вать­ся. Дело в том, что после это­го было выне­се­но судеб­ное реше­ние, по кото­ро­му нам было запре­ще­но его пуб­ли­ко­вать. Но самое инте­рес­ное в том, что при­мер­но через год после этих собы­тий г‑н Али­ев сам опуб­ли­ко­вал дан­ный доку­мент у себя на сайте.

ADAM: А что тако­го запрет­но­го было в упо­мя­ну­том досье?

ЛАУБШ: Мно­го инте­рес­но­го. С помо­щью ука­зан­ных доку­мен­тов мы пыта­лись если не дока­зать, то аргу­мен­ти­ро­ван­но изло­жить, что Рахат Али­ев, кро­ме извест­но­го дела по Нур­бан­ку, был свя­зан с раз­лич­ны­ми груп­па­ми ислам­ских экс­тре­ми­стов, был заме­шан в тор­гов­ле ору­жи­ем. Кро­ме того, с помо­щью раз­лич­ных фаль­ши­вых загра­нич­ных пас­пор­тов содей­ство­вал отдель­ным тер­ро­ри­сти­че­ским груп­пи­ров­кам или лицам, кото­рые нахо­ди­лись в розыс­ке по линии Интер­по­ла. Есть доку­мен­ты, свя­зан­ные с его име­нем, по тор­гов­ле нар­ко­ти­ка­ми и дру­гим делам, в част­но­сти по делу о смер­ти Ана­ста­сии Новиковой.

Куль­тур­ная разница

ADAM: Давай­те пере­не­сем­ся в насто­я­щий судеб­ный про­цесс, за кото­рым мы наблю­да­ем в сте­нах Земель­но­го суда Вены. Може­те поде­лить­ся сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми на сего­дняш­ний день?

ЛАУБШ: Для нача­ла спра­вед­ли­во­сти ради хотел бы отме­тить, что меня нель­зя счи­тать абсо­лют­но объ­ек­тив­ным наблю­да­те­лем за насто­я­щим про­цес­сом, как, напри­мер, при­сяж­ных засе­да­те­лей или дру­гих лиц, нахо­дя­щих­ся в зале. Этой темой я зани­ма­юсь дав­но, и еще задол­го до нача­ла слу­ша­ний у меня к ней сло­жи­лось опре­де­лен­ное отно­ше­ние. Поэто­му я не могу счи­тать­ся пол­но­стью объ­ек­тив­ным. Но тем не менее хотел бы отме­тить несколь­ко момен­тов. Преж­де все­го, я крайне удив­лен тем, что оба под­су­ди­мых были выпу­ще­ны на сво­бо­ду из след­ствен­но­го изо­ля­то­ра. Кро­ме это­го, меня пора­жа­ет, как про­во­дит­ся само судеб­ное заседание.

ADAM: Что вы име­е­те в виду?

ЛАУБШ: Во-пер­вых, с моей точ­ки зре­ния, у кол­ле­ги сло­жи­лось доста­точ­но пред­взя­тое отно­ше­ние ко всем собы­ти­ям, про­изо­шед­шим в Казах­стане и кото­рые при­ве­ли к гибе­ли обо­их топ-мене­дже­ров Нур­бан­ка. Хотел бы доба­вить, что сам судья и его мане­ра про­ве­де­ния про­цес­са, ска­жем так, лиша­ют при­сяж­ных засе­да­те­лей сво­бо­ды мне­ния. Ведь имен­но при­сяж­ные явля­ют­ся теми, кто будет решать вопрос о винов­но­сти или неви­нов­но­сти под­су­ди­мых, а пред­се­да­тель­ству­ю­щий, созда­ет­ся впе­чат­ле­ние, под­во­дит их к опре­де­лен­но­му результату.

Во-вто­рых, дан­ный судеб­ный про­цесс в Австрии пока­зы­ва­ет всю про­бле­ма­ти­ку про­ве­де­ния судеб­ных слу­ша­ний по тяж­ким и осо­бо тяж­ким пре­ступ­ле­ни­ям, кото­рые про­изо­шли в дру­гой стране. Даже сама поста­нов­ка вопро­сов, кото­рые зада­ет судья или про­ку­рор, уже демон­стри­ру­ет опре­де­лен­ные куль­тур­ные раз­ли­чия меж­ду дву­мя госу­дар­ства­ми. И судья, и про­ку­рор зада­ют вопро­сы так, как буд­то это двой­ное убий­ство про­изо­шло где-нибудь в Запад­ной Европе.

А если мы вер­нем­ся к сего­дняш­не­му дню, то боль­шая часть зада­ва­е­мых вопро­сов, с моей точ­ки зре­ния, сво­ди­лась к тому, поче­му люди боя­лись Раха­та Али­е­ва и неко­то­рые боят­ся его до сих пор, поче­му они в свое вре­мя не мог­ли дать пока­за­ния про­тив него и его людей. Мы видим, что судья и про­ку­рор недо­ста­точ­но инфор­ми­ро­ва­ны о мен­та­ли­те­те в вашей стране, внут­ри­по­ли­ти­че­ской ситу­а­ции, они не могут понять и осо­знать это, оце­нить пока­за­ния сви­де­те­лей с точ­ки зре­ния казах­стан­ских реа­лий того вре­ме­ни и сего­дняш­не­го дня.

Сюр­при­зов не ожидается

ADAM: Дело о Нур­бан­ке, судя по все­му, вы зна­е­те луч­ше, чем, напри­мер, при­сяж­ные. Но тем не менее в ходе про­цес­са услы­ша­ли ли вы что-то новое из аргу­мен­тов сто­ро­ны защи­ты, обви­не­ния или от отдель­ных свидетелей?

ЛАУБШ: По боль­шо­му сче­ту нет ниче­го ново­го. Что каса­ет­ся самой стра­те­гии про­ве­де­ния линии защи­ты со сто­ро­ны адво­ка­тов под­су­ди­мых, то, в прин­ци­пе, все ожи­да­е­мо. Но я не рас­счи­ты­вал на то, что она настоль­ко быст­ро, так ска­жем, оку­пит­ся. Что каса­ет­ся про­ку­ро­ра г‑жи Валль­нер, то хотел бы отме­тить, что она про­де­ла­ла очень хоро­шую рабо­ту, предъ­яви­ла каче­ствен­ное обви­не­ние. Это каса­ет­ся улик и доказательств.

ADAM: Как вы дума­е­те, чем закон­чит­ся этот судеб­ный про­цесс – обви­не­ни­ем одно­го или дво­их, а может, и оправ­да­ни­ем Аль­ну­ра Муса­е­ва и Вади­ма Кош­ля­ка?

ЛАУБШ: Да, конеч­но, мне очень слож­но пред­ска­зать, какое реше­ние при­мут при­сяж­ные засе­да­те­ли. Это­го, навер­ное, никто сей­час не зна­ет. Но если оце­ни­вать про­цесс, как он про­хо­дил до насто­я­ще­го вре­ме­ни, то нуж­но при­знать, что про­ку­ра­ту­ре пока не уда­лось выдер­жать обви­не­ние в изна­чаль­ном виде, в той фор­ме, в кото­рой оно было напи­са­но. В осо­бен­но­сти, по мое­му мне­нию, это отно­сит­ся к Аль­ну­ру Муса­е­ву. По край­ней мере, до насто­я­ще­го момен­та не было пред­став­ле­но ника­ких оче­вид­ных дока­за­тельств его вины. В любом слу­чае посмот­рим, как будет раз­ви­вать­ся про­цесс и како­во будет реше­ние присяжных.

ADAM: И послед­ний вопрос. По пово­ду дру­гих дел Раха­та Али­е­ва, кото­рые он, судя по неко­то­рым мате­ри­а­лам, совер­шил, уже будучи в Евро­пе. Име­ют­ся в виду финан­со­вые и дру­гие пре­ступ­ле­ния, в том чис­ле отмы­ва­ние денег, что здесь тоже счи­та­ет­ся тяж­ким пре­ступ­ле­ни­ем. Како­вы пер­спек­ти­вы рас­смот­ре­ния этих и дру­гих дел в отно­ше­нии Али­е­ва и Ко в Европе?

ЛАУБШ: Откро­вен­но гово­ря, затро­ну­тая вами тема, на самом деле – это очень боль­шой объ­ем вопро­сов. Здесь чрез­вы­чай­но важ­но сна­ча­ла про­ве­сти тща­тель­ные юри­ди­че­ские рабо­ты, к кото­рым долж­ны под­клю­чить­ся раз­лич­ные меж­ду­на­род­ные орга­ни­за­ции. На сего­дня могу пока ска­зать одно: рабо­ты эти про­во­дят­ся по раз­ным направ- лени­ям и в раз­ных стра­нах. И уже есть опре­де­лен­ные результаты.

Бесе­до­вал Мирас Нурмуханбетов,

Адам , 5 июня 2015 №13 (13)