-6 C
Астана
11 ноября, 2024
Image default

Китайцам не хватает доверия и доброты

Китай­ский про­фес­сор Хэ Хуай­хун пред­ло­жил новую соци­аль­ную эти­ку для китай­ско­го обще­ства, в кото­ром наблю­да­ет­ся духов­ный кри­зис. Исто­рик, соци­аль­ный кри­тик и сто­рон­ник кон­фу­ци­ан­ства, он рату­ет за модель, кото­рая бы направ­ля­ла пове­де­ние людей и вос­ста­но­ви­ла соци­аль­ную эти­ку в Китае, что­бы стра­на выгля­де­ла достой­но на фоне дру­гих государств.

Про­фес­сор Хэ высту­пил 6 нояб­ря в вашинг­тон­ском Бру­кинг­ском инсти­ту­те с рас­ска­зом о сво­ей новой кни­ге «Соци­аль­ная эти­ка в меня­ю­щем­ся Китае — мораль­ный упа­док или нрав­ствен­ное про­буж­де­ние?», пишет сайт “Вели­кая эпоха”.

Хэ Хуай­хун — про­фес­сор фило­со­фии в Пекин­ском уни­вер­си­те­те. Его кни­га состо­ит из 19 эссе, кото­рые за исклю­че­ни­ем двух были напи­са­ны меж­ду 2002 и 2013 годами.

«В насто­я­щее вре­мя в китай­ском обще­стве наблю­да­ют­ся серьёз­ные про­бле­мы с мора­лью. Глав­ные из них — отсут­ствие эле­мен­тар­но­го дове­рия и недо­ста­ток доб­ро­ты», — ска­зал Хэ.

Осо­бен­но силь­но подо­рва­но дове­рие к поли­ти­че­ско­му руко­вод­ству. «Что бы ни ска­за­ло пра­ви­тель­ство, люди не верят в это. Даже когда вла­сти гово­рят прав­ду, люди всё рав­но не верят, — гово­рит он, — чле­ны ком­пар­тии и госчи­нов­ни­ки так­же не поль­зу­ют­ся доверием».

«Обсуж­де­ние темы мораль­но­го раз­ло­же­ния и отсут­ствия дове­рия в совре­мен­ном Китае не запре­ще­но и не явля­ет­ся поли­ти­че­ским табу в КНР», — ска­зал Чэн Ли, пред­ста­вив­ший про­фес­со­ра Хэ.

В пре­ди­сло­вии к кни­ге Ли при­во­дит длин­ный спи­сок рас­про­стра­нён­ных явле­ний, кото­рые отра­жа­ют серьёз­ные мораль­ные про­бле­мы в обще­стве: мошен­ни­че­ство в тор­гов­ле, махи­на­ции с нало­га­ми, финан­со­вые махи­на­ции, нека­че­ствен­но постро­ен­ные зда­ния, нека­че­ствен­ные про­дук­ты, ядо­ви­тое моло­ко с мела­ми­ном, ядо­ви­тый хлеб, фаль­ши­вые лекар­ства, паде­ние про­фес­си­о­наль­ной эти­ки сре­ди учи­те­лей, вра­чей, адво­ка­тов, буд­дий­ских мона­хов и осо­бен­но — сре­ди госчиновников.

Про­фес­сор Хэ пишет, что кор­руп­ция сре­ди чинов­ни­ков не огра­ни­чи­ва­ет­ся высо­ко­по­став­лен­ны­ми лица­ми. Даже «руко­во­ди­те­ли дере­вень, мэры неболь­ших горо­дов, мене­дже­ры про­вин­ци­аль­ных бан­ков ско­пи­ли десят­ки или сот­ни мил­ли­о­нов юаней за счёт взя­ток. Гла­ва рай­он­но­го бюро может иметь десять домов».

Про­фес­со­ра Хэ осо­бен­но бес­по­ко­ит, что в китай­ском обще­стве исчез­ла доб­ро­та. Он рас­ска­зы­ва­ет, что когда люди видят упав­ше­го пожи­ло­го чело­ве­ка, они не осме­ли­ва­ют­ся помочь ему, так как боят­ся вымо­га­тель­ства. Были слу­чаи, когда ста­ри­ки тре­бо­ва­ли от людей, ока­зав­шим им помощь, опла­тить меди­цин­ские рас­хо­ды. В сво­ей кни­ге Хэ при­во­дит шоки­ру­ю­щий при­мер, когда двух­лет­нюю девоч­ку пере­еха­ли две маши­ны. Десят­ки про­хо­жих даже не попы­та­лись ей помочь.

«Когда гру­зо­вик попа­да­ет в ава­рию, про­хо­жие не пыта­ют­ся помочь постра­дав­шим, а кра­дут груз», — пишет он в эссе «Мораль­ный кри­зис в китай­ском обществе».

«В Китае рас­про­стра­не­но рав­но­ду­шие по отно­ше­нию к дру­гим, неспо­соб­ность ценить чело­ве­че­скую жизнь, отсут­ствия вос­пи­тан­но­сти и ува­же­ния к зако­ну», — пишет Хэ.

«Куль­тур­ная революция»

Про­фес­сор Хэ видит мно­го при­чин мораль­но­го упад­ка, но глав­ная — «куль­тур­ная рево­лю­ция» (1966—1976). Тогда стра­на погру­зи­лась в пучи­ну мораль­но­го раз­ло­же­ния. Кам­па­ния по иско­ре­не­нию «четы­рёх пере­жит­ков»: ста­ро­го мыш­ле­ния, ста­рой куль­ту­ры, ста­рых обы­ча­ев, ста­рых тра­ди­ций — прак­ти­че­ски уни­что­жи­ла тра­ди­ци­он­ную мораль.

«Уни­что­жа­лись древ­ние кни­ги, арте­фак­ты, места. Моги­лы неко­то­рых ува­жа­е­мых исто­ри­че­ских лич­но­стей были осквер­не­ны, ино­гда выка­пы­ва­ли остан­ки… Дети долж­ны были доно­сить на чле­нов сво­ей семьи, ино­гда они даже участ­во­ва­ли в изби­е­нии сво­их род­ствен­ни­ков… Поли­ти­ка пол­но­стью заме­ни­ла мораль. Един­ствен­ным кри­те­ри­ем добра и зла счи­та­лась вер­ность поли­ти­че­ско­му лиде­ру Мао Цзэдуну».

Хэ Хуайхун, профессор философии в Пекинском университете, и Чэн Ли, директор китайского центра Джона Л. Торнтона, Брукингский институт. Фото: Gary Feuerberg/ Epoch Times

Хэ Хуай­хун, про­фес­сор фило­со­фии в Пекин­ском уни­вер­си­те­те, и Чэн Ли, дирек­тор китай­ско­го цен­тра Джо­на Л. Торн­то­на, Бру­кинг­ский инсти­тут. Фото: Gary Feuerberg/ Epoch Times

Глав­ны­ми испол­ни­те­ля­ми «куль­тур­ной рево­лю­ции» были хун­вей­би­ны, кото­рые про­яви­ли осо­бую актив­ность с 1966 по 1968 год. В этот пери­од «стра­на фак­ти­че­ски погру­зи­лась в анар­хию». Актив­ность хун­вей­би­нов сни­зи­лась после июля 1968 года, когда Мао отпра­вил боль­шую их часть в дерев­ни. Хэ всту­пил в ряды хун­вей­би­нов, когда ему было 12 лет. Он стал сви­де­те­лем их дея­тель­но­сти и край­не­го наси­лия. Он гово­рит, что ста­рал­ся дер­жать­ся в сто­роне и быть про­сто наблюдателем.

Глав­ной осо­бен­но­стью дви­же­ния хун­вей­би­нов была «склон­ность к наси­лию». Их люби­мый лозунг был «Да здрав­ству­ет крас­ный террор».

«Мораль ото­шла на вто­ро­сте­пен­ное место по срав­не­нию с поли­ти­кой, — гово­рит Хэ. — Начи­ная с паде­ния дина­стии Цин и вой­ны с Япо­ни­ей, Китай в XX веке отрёк­ся от соб­ствен­ных древ­них тра­ди­ций, пере­няв идеи у Совет­ско­го Сою­за и Сталина».

В дви­же­нии хун­вей­би­нов он винит исклю­чи­тель­но Мао и опус­ка­ет роль китай­ской ком­пар­тии. Но кри­ти­ка в адрес КПК скры­ва­ет­ся меж­ду строк. Он гово­рит о 100-лет­ней сму­те, кото­рая оста­ви­ла тяжё­лое насле­дие. В новой эти­ке сле­ду­ет учи­ты­вать стрем­ле­ние наро­да к равен­ству, но «экс­тре­мист­ские тео­рии о клас­со­вой борь­бе — это не то насле­дие, кото­рые мы долж­ны леле­ять», — пишет Хэ, наме­кая на док­три­ны ком­му­ни­сти­че­ской партии.

Хэ гово­рит, что даже недав­ние поли­ти­че­ские иде­а­лы, напри­мер, идея о «гар­мо­нич­ном обще­стве», насквозь поли­ти­зи­ро­ва­ны и идут враз­рез с реа­ли­я­ми жиз­ни китайцев.

Демо­ни­за­ция Конфуция

Про­фес­сор Хэ пишет, что «дух» тра­ди­ци­он­ной куль­ту­ры был подо­рван, когда в позд­ний пери­од «куль­тур­ной рево­лю­ции» писа­те­ли, верив­шие в кон­фу­ци­ан­ство, при­со­еди­ни­лись к напад­кам на Конфуция.

«Сре­ди обыч­ных людей Кон­фу­ций, кон­фу­ци­ан­ская шко­ла, доб­ро­по­ря­доч­ность и мораль­ные прин­ци­пы ста­ли руга­тель­ным сло­ва­ми. Эффект от демо­ни­за­ции Кон­фу­ция ощу­ща­ет­ся даже сего­дня. Вред, кото­рый был тогда нане­сён обще­ствен­ной мора­ли, нель­зя недооценивать».

Мораль под­ко­си­ли не толь­ко фана­тизм хун­вей­би­нов и поте­ря обра­зо­ва­ния цело­го поко­ле­ния во вре­мя «куль­тур­ной рево­лю­ции», но и послед­ние 30 лет про­цве­та­ния китай­ской эко­но­ми­ки. «Нрав­ствен­ность была похо­ро­не­на под рыноч­ной эко­но­ми­кой, — гово­рит Хэ, — это глав­ная при­чи­на, поче­му в Китае суще­ству­ют эти мораль­ные проблемы».

Ста­рые прин­ци­пы в совре­мен­ном обществе

Про­фес­сор Хэ попы­тал­ся при­спо­со­бить древ­ние китай­ские идеи с 3 000-лет­ней исто­ри­ей к совре­мен­ной эпо­хе. Один из источ­ни­ков вдох­но­ве­ния для него — Мэн-цзы, самый извест­ный и вли­я­тель­ный уче­ник Кон­фу­ция. После­до­ва­те­ли Мэн-цзы верят во врож­дён­ную доб­ро­ту людей. «Все люди наде­ле­ны чув­ством состра­да­ния», — пишет Хэ, цити­руя Мэн-цзы.

Про­фес­сор Хэ при­во­дит в при­мер кон­фу­ци­ан­ские иде­а­лы (мило­сер­дие, пра­вед­ность, доб­ро­по­ря­доч­ность, муд­рость и вер­ность) и объ­яс­ня­ет, как их при­ме­нять в совре­мен­ном обществе.

Эти пять доб­ро­де­те­лей акту­аль­ны и сего­дня. Про­сто им нуж­но дать новую интер­пре­та­цию, пишет он.

Напри­мер, мило­сер­дие мож­но рас­смат­ри­вать как источ­ник мора­ли. Когда мило­сер­дие ослаб­ле­но внеш­ни­ми фак­то­ра­ми, оно пере­ста­ёт управ­лять пове­де­ни­ем чело­ве­ка. Это вид­но из выше­упо­мя­ну­тых при­ме­ров рав­но­ду­шия людей в китай­ском обществе.

Доб­ро­по­ря­доч­ность вос­пи­ты­ва­ет учти­вость. «Сдер­жан­ность — это пред­по­сыл­ка для доб­ро­по­ря­доч­но­сти. Она вклю­ча­ет в себя сдер­жи­ва­ние жела­ний, осо­бен­но наших мате­ри­а­ли­сти­че­ских жела­ний, — гово­рит Хэ.- Муд­рость — это уме­ние рас­по­зна­вать, что пра­виль­но. Муд­рость помо­га­ет най­ти баланс и сре­дин­ный путь».

Про­фес­сор Хэ счи­та­ет, что поли­ти­че­ская идео­ло­гия не соот­вет­ству­ет соци­аль­ной реаль­но­сти. «Повсю­ду наблю­да­ет­ся пустая рито­ри­ка», — пишет он. Соци­аль­ное дове­рие, осо­бен­но меж­ду вла­стя­ми и наро­дом подо­рва­но, это созда­ёт кри­зис дове­рия. Про­фес­сор Хэ гово­рит, что китай­цы «посто­ян­но стал­ки­ва­ют­ся с лице­ме­ри­ем; они уже при­вык­ли к этому».

Вла­сти назы­ва­ют «чинов­ни­ков» «слу­га­ми наро­да», одна­ко есть несо­от­вет­ствие меж­ду сло­ва­ми и реаль­но­стью в Китае. Чинов­ни­ки без­от­вет­ствен­но зло­упо­треб­ля­ют сво­и­ми пол­но­мо­чи­я­ми, что про­во­ци­ру­ет «гнев наро­да к чинов­ни­кам». Реше­ние про­бле­мы: «поз­во­лить чинов­ни­кам быть чинов­ни­ка­ми» и вос­ста­но­вить доб­рое имя чиновников.

Новая, пред­ло­жен­ная Хэ эти­ка име­ет одно замет­ное раз­ли­чие от ста­рой. В древ­но­сти отно­ше­ния меж­ду пра­ви­те­лем и под­чи­нён­ны­ми вклю­ча­ли руко­вод­ство для под­чи­нён­ных, у них были обя­зан­но­сти перед правителем.

Сего­дня, напро­тив, пра­ви­тель име­ет обя­зан­но­сти перед под­чи­нён­ны­ми и дол­жен быть под­от­чёт­ным перед «граж­да­на­ми». Поли­ти­ки «долж­ны рас­смат­ри­вать народ как сво­е­го глав­но­го началь­ни­ка», — пишет он. Он счи­та­ет, что это глав­ное раз­ли­чие меж­ду ста­рой и новой эти­кой. По его мне­нию, Китаю, учи­ты­вая его теку­щее состо­я­ние, пред­сто­ит длин­ный и дол­гий путь, что­бы стать демо­кра­тич­ным обще­ством, где соблю­да­ет­ся вер­хо­вен­ство зако­на. Но это то направ­ле­ние, куда Китаю сле­ду­ет двигаться.

архивные статьи по теме

Удар по Сирии поставят «на паузу»

На Майдане прошло Траурное вече

Признание резидента