АСТАНА ОТКАЗЫВАЕТСЯ ПОМОГАТЬ КИЕВУ В РАССЛЕДОВАНИИ УБИЙСТВА ЖУРНАЛИСТА В ИЗГНАНИИ

Спу­стя почти год после убий­ства в Кие­ве казах­стан­ско­го оппо­зи­ци­он­но­го жур­на­ли­ста Айдо­са Сады­ко­ва Гене­раль­ная про­ку­ра­ту­ра Казах­ста­на офи­ци­аль­но уве­до­ми­ла сво­е­го укра­ин­ско­го кол­ле­гу о том, что не наме­ре­на допра­ши­вать подо­зре­ва­е­мых, свя­зан­ных с этим делом.

Это заяв­ле­ние уси­ли­ло про­вер­ку готов­но­сти Казах­ста­на под­дер­жать рас­сле­до­ва­ние и под­стег­ну­ло обви­не­ния в поли­ти­че­ском вмешательстве.

Сады­ков был застре­лен воз­ле сво­е­го дома в сто­ли­це Укра­и­ны в июне 2023 года. Укра­ин­ские вла­сти быст­ро опре­де­ли­ли двух граж­дан Казах­ста­на в каче­стве глав­ных подо­зре­ва­е­мых, оба из кото­рых, как сооб­ща­ет­ся, в про­шлом были свя­за­ны с аппа­ра­том без­опас­но­сти Казах­ста­на. Киев выдал меж­ду­на­род­ные орде­ра на арест этих людей и полу­чил раз­ре­ше­ние суда на их заоч­ное содер­жа­ние под стражей.

Один из подо­зре­ва­е­мых, Алтай Жакан­ба­ев, поз­же сдал­ся казах­стан­ским пра­во­охра­ни­тель­ным орга­нам. Место­на­хож­де­ние вто­ро­го подо­зре­ва­е­мо­го, Мира­ма Кара­та­е­ва, офи­ци­аль­но оста­ет­ся неиз­вест­ным. Несмот­ря на доб­ро­воль­ную сда­чу Жакан­ба­е­ва, казах­стан­ские про­ку­ро­ры заяви­ли, что не будут ни выда­вать его Укра­ине, ни про­во­дить офи­ци­аль­ный допрос. Это объ­яс­ня­ет­ся тем, что укра­ин­ские вла­сти не пред­ста­ви­ли доста­точ­ных дока­за­тельств его пря­мой при­част­но­сти к преступлению.

Это реше­ние вызва­ло рез­кую кри­ти­ку со сто­ро­ны наблю­да­те­лей и вдо­вы Сады­ко­ва, Ната­льи Сады­ко­вой, кото­рая пуб­лич­но обви­ни­ла казах­ское госу­дар­ство и лич­но пре­зи­ден­та Касым-Жомар­та Тока­е­ва в соуча­стии. Сооб­ще­ния о свя­зях подо­зре­ва­е­мых с казах­стан­ски­ми спец­служ­ба­ми при­да­ют этим заяв­ле­ни­ям допол­ни­тель­ный вес и вызы­ва­ют опа­се­ния отно­си­тель­но харак­те­ра их участия.

Пер­во­на­чаль­но казах­стан­ские вла­сти выра­зи­ли готов­ность сотруд­ни­чать с укра­ин­ски­ми сле­до­ва­те­ля­ми. Одна­ко, судя по все­му, эта пози­ция изме­ни­лась. В усло­ви­ях отсут­ствия зна­чи­мо­го про­грес­са или про­зрач­но­сти со сто­ро­ны казах­ской сто­ро­ны появи­лись пред­по­ло­же­ния, что офи­ци­аль­ные учре­жде­ния не хотят рас­кры­вать неудоб­ные дета­ли био­гра­фии подо­зре­ва­е­мых или их потен­ци­аль­ные мотивы.

Оста­ет­ся вопрос: поче­му Жакан­ба­ев сдал­ся казах­стан­ским пра­во­охра­ни­тель­ным орга­нам, если, как утвер­жда­ют офи­ци­аль­ные лица, про­тив него нет убе­ди­тель­ных дока­за­тельств? Отказ от его допро­са даже в Казах­стане еще боль­ше уси­ли­ва­ет неопределенность.

Убий­ство Сады­ко­ва срав­ни­ва­ют с убий­ством укра­ин­ско­го жур­на­ли­ста-рас­сле­до­ва­те­ля Геор­гия Гон­гад­зе в 2000 году. Смерть Гон­гад­зе, так­же имев­шая поли­ти­че­ский под­текст и обви­не­ния в при­част­но­сти госу­дар­ства, ста­ла опре­де­ля­ю­щим момен­том в совре­мен­ной поли­ти­че­ской исто­рии Укра­и­ны. Ауди­о­за­пи­си, яко­бы ули­ча­ю­щие тогдаш­не­го пре­зи­ден­та Лео­ни­да Куч­му, вызва­ли все­об­щее воз­му­ще­ние и спо­соб­ство­ва­ли Оран­же­вой рево­лю­ции 2004 года. Одна­ко, несмот­ря на осуж­де­ние несколь­ких испол­ни­те­лей, вопрос о том, кто зака­зал убий­ство, оста­ет­ся нерешенным.

Дело Сады­ко­ва име­ет схо­жий поли­ти­че­ский резо­нанс, но при дру­гих обсто­я­тель­ствах. В отли­чие от Гон­гад­зе, Сады­ков поки­нул свою стра­ну и жил в изгна­нии. Он попро­сил убе­жи­ща в Укра­ине из-за опа­се­ний за свою без­опас­ность и невоз­мож­но­сти сво­бод­но про­дол­жать жур­на­лист­скую дея­тель­ность в Казах­стане. Его убий­ство в тре­тьей стране, в усло­ви­ях воен­но­го вре­ме­ни в Укра­ине, под­ни­ма­ет более широ­кие вопро­сы о мас­шта­бах репрес­сив­ной так­ти­ки и рис­ках, кото­рым под­вер­га­ют­ся поли­ти­че­ские изгнанники.

Кри­ти­ки утвер­жда­ют, что оче­вид­ное неже­ла­ние казах­стан­ских вла­стей тща­тель­но рас­сле­до­вать это дело сви­де­тель­ству­ет не толь­ко об отсут­ствии дока­за­тельств. Для мно­гих это сви­де­тель­ству­ет о неза­ин­те­ре­со­ван­но­сти инсти­ту­тов, а то и о наме­рен­ном пре­пят­ство­ва­нии. Тот факт, что оба подо­зре­ва­е­мых оста­ют­ся в Казах­стане, а рас­сле­до­ва­ние фак­ти­че­ски засто­по­ри­лось, воз­ла­га­ет бре­мя подо­зре­ний непо­сред­ствен­но на руко­вод­ство стра­ны и ее орга­ны без­опас­но­сти, в част­но­сти на Коми­тет наци­о­наль­ной без­опас­но­сти (КНБ).

Неспо­соб­ность добить­ся спра­вед­ли­во­сти не толь­ко остав­ля­ет убий­ство нерас­кры­тым, но и бро­са­ет неиз­гла­ди­мую тень на меж­ду­на­род­ный имидж Казах­ста­на. В отсут­ствие убе­ди­тель­ных юри­ди­че­ских дей­ствий обви­не­ния в при­част­но­сти госу­дар­ства, ско­рее все­го, сохра­нят­ся и уко­ре­нят­ся в нар­ра­ти­ве, свя­зан­ном с этим делом.

Для пре­зи­ден­та Тока­е­ва нере­шен­ность вопро­са о рас­сле­до­ва­нии дела Сады­ко­ва рис­ку­ет стать дол­го­сроч­ной ответ­ствен­но­стью. Без­дей­ствие может наве­сти на мысль, что госу­дар­ство либо при­кры­ва­ет пре­ступ­ни­ков, либо не жела­ет рас­кры­вать моти­вы убий­ства. Про­зрач­ность в этом деле мог­ла бы помочь отве­сти подо­зре­ния от поли­ти­че­ско­го руко­вод­ства и под­твер­дить заяв­лен­ную Казах­ста­ном при­вер­жен­ность пра­во­вым нор­мам. Ее отсут­ствие может при­ве­сти к обрат­но­му результату.

В более широ­ком смыс­ле это дело вновь вызва­ло дис­кус­сию о сво­бо­де СМИ и без­опас­но­сти жур­на­ли­стов из авто­ри­тар­но­го окру­же­ния, даже нахо­дя­щих­ся в изгна­нии. Если казах­стан­ские оппо­зи­ци­о­не­ры могут под­вер­гать­ся пре­сле­до­ва­ни­ям за пре­де­ла­ми стра­ны с оче­вид­ной без­на­ка­зан­но­стью, это ста­вит слож­ные вопро­сы перед пра­ви­тель­ства­ми и орга­ни­за­ци­я­ми, предо­став­ля­ю­щи­ми убе­жи­ще таким людям.

Пока казах­стан­ские про­ку­ро­ры не возь­мут на себя обя­за­тель­ство про­ве­сти пол­ное и неза­ви­си­мое рас­сле­до­ва­ние или не раз­ре­шат под­лин­ное сотруд­ни­че­ство со сво­и­ми укра­ин­ски­ми кол­ле­га­ми, подо­зре­ния вокруг убий­ства Сады­ко­ва, ско­рее все­го, будут сохра­нять­ся. Это убий­ство ста­ло не толь­ко чело­ве­че­ской тра­ге­ди­ей, но и поли­ти­че­ски чув­стви­тель­ным эпи­зо­дом в новей­шей исто­рии Казах­ста­на, кото­рый, в конеч­ном сче­те, может сфор­ми­ро­вать обще­ствен­ное вос­при­я­тие его руко­вод­ства на годы вперед.

Пере­ве­ден с помо­щью DeepL

Источ­ник: EU Today